Сколько абортов у вас было?

Автор, ну было на моей совести 3 фарм.аборта. Все делались практически в обеденный перерыв, поэтому я как-то и осознать не успевала. К вечеру домой приходила- месячные начинались. Ну и славно. Если бы детей хотела- родила бы без раздумий. Но не люблю я их! А гинеколог, зараза, поставила диагноз: аллергия на эстрогены. Короче, пить ОК нельзя. Вот и маюсь с этими рвущимися презервативами и недействующими фарматеками. Накоплю деньжат- съезжу за границу и стерилизуюсь. Но это пока в планах.

Мама, ты надеешься, что, когда ты меня убьешь, ты забудешь обо мне?

Ты надеешься, что у тебя будут другие дети, более желанные и нужные, чем я? Чем я хуже их, чем, мама?

Мама, как ты будешь смотреть в глаза моим будущим братикам и сестричкам, так и не узнав, какого цвета мои глаза?

Мама, ну почему так всё сложно у вас, у взрослых? Ты же никогда не утопишь щенка или котенка? Тебе ведь станет его жалко. Почему же тебе не жалко меня?

Я не жалкая точка на УЗИ, я не сгусток крови, в который превращусь, когда меня, растерзанного на части бросят в ведро. Я уже человек. С самого первого дня, когда ты даже не знала, что я у тебя уже есть.

Сегодня зародилась жизнь моя.
Я девочка с небесными глазами
Я появлюсь к началу сентября.
Родителям дана я небесами...

Я знаю, этот мир я полюблю.
Красивой музыки узнаю звуки.
Мелодию тепла всем подарю,
Я нежно, виртуозно вскинув руки.

Пусть говорят, что я не человек,
Но я уже живу, я существую.
И тайна не разгадана вовек,
Зачем же Бог мне маму дал такую...

Ещё не вижу мамочку свою,
Уже её люблю и жажду встречи,
И каждое движение ловлю
А скоро обниму её за плечи.

http://facte.ru/history/15424.html

Рапорт акушерки из освенцима

Среди огромного количества женщин, доставлявшихся туда, было много беременных. Функции акушерки я выполняла там поочередно в трех бараках, которые были построены из досок, со множеством щелей, прогрызенных крысами. Внутри барака с обеих сторон возвышались трехэтажные койки. На каждой из них должны были поместиться три или четыре женщины — на грязных соломенных матрасах. Было жестко, потому что солома давно стерлась в пыль, и больные женщины лежали почти на голых досках, к тому же не гладких, а с сучками, натиравшими тело и кости. Посередине, вдоль барака, тянулась печь, построенная из кирпича, с топками по краям. Она была единственным местом для принятия родов, так как другого сооружения для этой цели не было. Топили печь лишь несколько раз в году. Поэтому донимал холод, мучительный, пронизывающий, особенно зимой, когда с крыши свисали длинные сосульки.

О необходимой для роженицы и ребенка воде я должна была заботиться сама, но для того чтобы принести одно ведро воды, надо было потратить не меньше двадцати минут. В этих условиях судьба рожениц была плачевной, а роль акушерки — необычайно трудной: никаких асептических средств, никаких перевязочных материалов. Сначала я была предоставлена сама себе; в случаях осложнений, требующих вмешательства врача-специалиста, например, при отделении плаценты вручную, я должна была действовать сама.

Немецкие лагерные врачи — Роде, Кениг и Менгеле — не могли запятнать своего призвания врача, оказывая помощь представителям другой национальности, поэтому взывать к их помощи я не имела права. Позже я несколько раз пользовалась помощью польской женщины-врача, Ирены Конечной, работавшей в соседнем отделении. А когда я сама заболела сыпным тифом, большую помощь мне оказала врач Ирена Бялувна, заботливо ухаживавшая за мной и за моими больными. О работе врачей в Освенциме не буду упоминать, так как то, что я наблюдала, превышает мои возможности выразить словами величие призвания врача и героически выполненного долга.

Подвиг врачей и их самоотверженность запечатлелись в сердцах тех, кто никогда уже об этом не сможет рассказать, потому что они приняли мученическую смерть в неволе. Врач в Освенциме боролся за жизнь приговоренных к смерти, отдавая свою собственную жизнь. Он имел в своем распоряжении лишь несколько пачек аспирина и огромное сердце. Там врач работал не ради славы, чести или удовлетворения профессиональных амбиций. Для него существовал только долг врача — спасать жизнь в любой ситуации. Количество принятых мной родов превышало 3000. Несмотря на невыносимую грязь, червей, крыс, инфекционные болезни, отсутствие воды и другие ужасы, которые невозможно передать, там происходило что-то необыкновенное. Однажды эсэсовский врач приказал мне составить отчет о заражениях в процессе родов и смертельных исходах среди матерей и новорожденных детей. Я ответила, что не имела ни одного смертельного исхода ни среди матерей, ни среди детей. Врач посмотрел на меня с недоверием. Сказал, что даже усовершенствованные клиники немецких университетов не могут похвастаться таким успехом. В его глазах я прочитала гнев и зависть

Возможно, до предела истощенные организмы были слишком бесполезной пищей для бактерий. Женщина, готовящаяся к родам, вынуждена была долгое время отказывать себе в пайке хлеба, за который могла достать себе простыню. Эту простыню она разрывала на лоскуты, которые могли служить пеленками для малыша.

Стирка пеленок вызывала много трудностей, особенно из-за строгого запрета покидать барак, а также невозможности свободно делать что-либо внутри него. Выстиранные пеленки роженицы сушили на собственном теле. До мая 1943 года все дети, родившиеся в освен-цимском лагере, зверским способом умерщвлялись: их топили в бочонке. Это делали медсестры Клара и Пфани. Первая была акушеркой по профессии и попала в лагерь за детоубийство. Поэтому она была лишена права работать по специальности. Ей было поручено делать то, для чего она была более пригодна. Также ей была доверена руководящая должность старосты барака. Для помощи к ней была приставлена немецкая уличная девка Пфани. После каждых родов из комнаты этих женщин до рожениц доносилось громкое бульканье и плеск воды. Вскоре после этого роженица могла увидеть тело своего ребенка, выброшенное из барака и разрываемое крысами

В мае 1943 года положение некоторых детей изменилось. Голубоглазых и светловолосых детей отнимали у матерей и отправляли в Германию с целью денационализации. Пронзительный плач матерей провожал увозимых малышей. Пока ребенок оставался с матерью, само материнство было лучом надежды. Разлука была страшной. Еврейских детей продолжали топить с беспощадной жестокостью. Не было речи о том, чтобы спрятать еврейского ребенка или скрыть его среди нееврейских детей. Клара и Пфани попеременно внимательно следили за еврейскими женщинами во время родов. Рожденного ребенка татуировали номером матери, топили в бочонке и выбрасывали из барака. Судьба остальных детей была еще хуже: они умирали медленной голодной смертью. Их кожа становилась тонкой, словно пергаментной, сквозь нее просвечивали сухожилия, кровеносные сосуды и кости. Дольше всех держались за жизнь советские дети; из Советского Союза было около 50% узниц.

Среди многих пережитых там трагедий особенно живо запомнилась мне история женщины из Вильно, отправленной в Освенцим за помощь партизанам. Сразу после того, как она родила ребенка, кто-то из охраны выкрикнул ее номер (заключенных в лагере вызывали по номерам). Я пошла, чтобы объяснить ее ситуацию, но это не помогало, а только вызвало гнев. Я поняла, что ее вызывают в крематорий. Она завернула ребенка в грязную бумагу и прижала к груди… Ее губы беззвучно шевелились — видимо, она хотела спеть малышу песенку, как это иногда делали матери, напевая своим младенцам колыбельные, чтобы утешить их в мучительный холод и голод и смягчить их горькую долю. Но у этой женщины не было сил… она не могла издать ни звука — только большие слезы текли из-под век, стекали по ее необыкновенно бледным щекам, падая на головку маленького приговоренного. Что было более трагичным, трудно сказать — переживание смерти младенца, гибнущего на глазах матери, или смерть матери, в сознании которой остается ее живой ребенок, брошенный на произвол судьбы. Среди этих кошмарных воспоминаний в моем сознании мелькает одна мысль, один лейтмотив. Все дети родились живыми. Их целью была жизнь! Пережило лагерь едва ли тридцать из них.

Несколько сотен детей было вывезено в Германию для денационализации, свыше 1500 были утоплены Кларой и Пфани, более 1000 детей умерло от голода и холода (эти приблизительные данные не включают период до конца апреля 1943 года). У меня до сих пор не было возможности передать Службе Здоровья свой акушерский рапорт из Освенцима. Передаю его сейчас во имя тех, которые не могут ничего сказать миру о зле, причиненном им, во имя матери и ребенка. Если в моем Отечестве, несмотря на печальный опыт войны, могут возникнуть тенденции, направленные против жизни, то — я надеюсь на голос всех акушеров, всех настоящих матерей и отцов, всех порядочных граждан в защиту жизни и прав ребенка. В концентрационном лагере все дети — вопреки ожиданиям — рождались живыми, красивыми, пухленькими.

Природа, противостоящая ненависти, сражалась за свои права упорно, находя неведомые жизненные резервы. Природа является учителем акушера. Он вместе с природой борется за жизнь и вместе с ней провозглашает прекраснейшую вещь на свете — улыбку ребенка. Станислава Лещинска польская акушерка, узница Освенцима

Ей снится парящий в маках луг,
В траве младенец спит на рогоже,
Катится слюнка от края губ.
Он сын ее, он подарок Божий.

Чернеют цветы, снега метут,
Мелькает кадрами жизнь суматошно,
Время с катушек слетело тут.
Сын уже школьник, зовут Алёшей.

Они во сне только час вдвоем.
Кругом все цветы, зверье да мошки.
Сын вырос, построил из бруса дом:
Тесно вдвоем на одной рогожке.

Жданно, гаданно пришла война.
В лугах трава десять лет не кошена.
Мать целую вечность уже одна-
Она уже год ждет письма алёшина.

Мама, ты за что меня убила?
Я ведь воздухом с тобой хотел дышать.
Зародившуюся душу ты сгубила,
И сама начнешь всю жизнь страдать.

Почему, нося меня под сердцем,
От судьбы решила ты сбежать?
Чувствовать, как неродившиеся тельце
Врач в тебе железом будет рвать!

«В последние дни наступят времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся» (2 Тим.3,1-5).

«И, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь» (Мф.24,12)

Как страшно жить, когда в зверей
Мы превратились из людей
И не способны понимать,
Что человека убивать
Нельзя! Но спрашивают: «Почему?»
И настоящую войну
Своим же детям объявили,
И миллионы истребили
Несчастных крошек на земле
Еще у мамы в животе.

Когда девица молодая,
Капризно губки надувая,
Заранее уж говорит,
Что будет сын ее убит,
Что станет жертвою аборта,
Что ей так хочется комфорта,
Одежды, золота, вещей,
Любви плотской, но не детей, –
Что это, как не преступленье?
Но кто предъявит обвиненье,
Когда и все – и там, и тут
По этим принципам живут?

О, страшное какое время!
Народ, как людоедов племя,
Живет за счет других людей –
Своих же собственных детей!

Галина Шуркина, 2008 г.

«Ни одно животное, ни одно пресмыкающееся, ни змея, ни скорпион не уничтожает своих детей ради наслаждения. Человек эпохи цивилизации, просвещения и гуманизма превзошел в жестокости все существа, живущие на земле, стал безжалостнее змей и скорпионов. Пока убийство детей не будет объявлено самым большим злодеянием и поставлено вне закона, все призывы к миру и справедливости будут только маской на лице каннибала»

Настоящая мама

1.06.2011

Проза, поэзия

- Привет! Пожалуйста, не клади трубку!
- Что тебе нужно? У меня нет времени на твою болтовню, давай быстрее!
- Я сегодня была у врача…
- Ну и что он тебе сказал?
- Беременность подтвердилась, уже 4-й месяц.
- А я тебе чем могу помочь? Мне проблемы не нужны, избавляйся!
- Сказали, поздно уже. Что мне делать?
- Забыть мой телефон!
- Как забыть? Алло, алло!
- Абонент находится вне…

Прошло 3 месяца.

- Привет малыш!
- Привет, а ты кто?
- Я твой Ангел Хранитель.
- А от кого ты будешь меня охранять? Я же здесь, и никуда отсюда не денусь
- Ты очень смешной! Как ты тут поживаешь?
- Я хорошо! А вот мама моя что-то каждый день плачет.
- Малыш, не переживай, взрослые всегда чем-то недовольны! Ты, главное, побольше спи, набирайся сил, они тебе еще ой как пригодятся!
- А ты видел мою маму? Какая она?
- Конечно, я же всегда рядом с тобой! Твоя мама красивая и очень молодая!

Прошло еще 3 месяца.

- Ну, что ты будешь делать? Как будто кто-то под руку толкает, уже второй стакан разлила! Так и водки не наготовишься!

- Ангел, ты здесь?
- Конечно, здесь.
- Что-то сегодня совсем маме плохо. Целый день плачет и ругается сама с собой!
- А ты не обращай внимания. Не готов еще белый свет увидеть?
- Кажется, уже готов, но очень боюсь. А вдруг мама еще сильнее расстроится, когда меня увидит?
- Что ты, она обязательно обрадуется! Разве можно не полюбить такого малыша, как ты?
- Ангел, а как там? Что там, за животом?
- Здесь сейчас зима. Вокруг все белое-белое, и падают красивые снежинки. Ты скоро сам все увидишь!
- Ангел, я готов все увидеть!
- Давай! Малыш, я жду тебя!
- Ангел, мне больно и страшно!

- Ой, мамочки, больно-то как! Ой, помогите хоть кто-нибудь… Что же я тут одна смогу сделать-то? Помогите, больно…

Малыш родился очень быстро, без посторонней помощи. Наверное, малыш очень боялся сделать маме больно. Спустя сутки, вечером, на окраине города, недалеко от жилого массива.

- Ты, сынок, на меня не обижайся. Сейчас время такое, я такая не одна. Ну, куда я с тобой? У меня вся жизнь впереди. А тебе все равно, ты просто уснешь, и все…

- Ангел, а куда мама ушла?
- Не знаю, не переживай, она сейчас вернется.
- Ангел, а почему у тебя такой голос? Ты что, плачешь? Ангел, поторопи маму, пожалуйста, а то мне здесь очень холодно
- Нет, малыш, я не плачу, тебе показалось, я сейчас ее приведу! А ты только не спи, ты плачь, громко плачь!
- Нет, Ангел, я не буду плакать, мама мне сказала, что нужно спать.

В это время в ближайшей пятиэтажке, в одной из квартир, спорили муж и жена:

- Я не понимаю тебя! Куда ты собралась? На улице уже темно! Ты стала невыносимой после этой больницы! Дорогая, ***** не одни, тысячи пар имеют диагноз бесплодия. И они как-то с этим живут.
- Я прошу тебя, пожалуйста, оденься и пошли!
- Куда?
- Я не знаю, куда! Просто чувствую, что я должна куда-то пойти! Поверь мне, пожалуйста!
- Хорошо, в последний раз! Слышишь, в последний раз я иду у тебя на поводу!

Из подъезда вышла пара. Впереди шла быстрым шагом женщина. За ней следом шел мужчина:

- Любимая, у меня такое ощущение, что ты идешь по заранее выбранному маршруту.
- Ты не поверишь, но меня кто-то ведет за руку.
- Ты меня пугаешь. Обещай завтра целый день провести в постели. Я позвоню твоему врачу!
- Тише… ты слышишь, кто-то плачет?
- Да, с той стороны доносится плач ребенка!

- Малыш, плачь громче! Твоя мама заблудилась, но скоро тебя найдет!
- Ангел, где ты был? Я звал тебя! Мне совсем холодно!
- Я ходил за твоей мамой! Она уже рядом!

- О, Господи, это же и впрямь ребенок! Он совсем замерз, скорее домой! Дорогой, Бог послал нам малыша!

- Ангел, у моей мамы изменился голос.
- Малыш, привыкай, это настоящий голос твоей МАМЫ!

Безмолвный крик

26.05.2011

Проза, поэзия

В утробе матери малыш
Тихонько возрастал;
Вокруг тепло, покой и тишь,
И он беды не ждал.

Он был доверчив, как птенец,
Как в гнездышке, он спал,
И что предаст его отец,
И мать, – того не знал.

Но наступил тот день и час,
И тот последний миг,
Когда вселенную потряс
Его безмолвный крик.

Младенец, ужасом объят,
Убежища искал,
Но мир бездушный, словно ад,
Его не принимал.

Галина Шуркина
2006

Из текста фильма Бернарда Натансона «Безмолвный крик»:

«Сейчас на экране мы видим 12-недельного ребенка в ультразвуковом изображении. Вот его голова, вот тело. А это – рука, тянущаяся ко рту. Если мы рассмотрим изображение поближе, то различим глаз, нос, рот и даже мозговую полость, заполненную мозгом. Мы видим, как бьется сердце, совершая около 140 ударов в минуту. Ребенок время от времени меняет свое положение. Его движения спокойны, он находится в защищенном пространстве.
Тень, которая появилась сейчас внизу, – это вакуум-кюретка, специальный инструмент, присоединенный через вакуумную трубку к электронасосу с «засасывающим» давлением около 55 мм ртутного столба. Хотя инструмент еще не коснулся ребенка, он уже очень возбужден. Его рот раскрыт.

…Вакуум-кюретка нащупывает ребенка, и вновь он широко раскрывает рот в безмолвном крике. Сейчас его сердце бьется быстрее. Он чувствует угрозу своей безопасности, отодвигается в сторону, в левую часть матки, в возбуждающей сострадание попытке спрятаться от безжалостного инструмента, которым врач собирается его убить. Сердечные удары еще заметно учащаются и уже достигают приблизительно 200 в минуту. Ребенок, несомненно, ощущает смертельную опасность… Плодный пузырь прорван, околоплодная жидкость вышла, инструмент присасывается к телу ребенка…

…Здесь недавно было живое беспомощное крошечное человеческое существо…»

Два к одному: его убьют.
Два к одному: он не увидит света.
Два к одному, что принесут
Его благополучной жизни в жертву.

Он не успеет зла творить,
Он не успеет пакостить и драться.
Два к одному: ему не жить:
Ни бегать, ни играть, ни улыбаться.

Он не успеет никого объесть,
Он времени почти что не отнимет,
Два к одному: ему не спеть:
Его глаголов этот мир не примет.

Он не испортит жизнь ничью,
И молодость он никому не сгубит.
Два к одному: его убьют,
Такого больше никогда не будет.

Он не измажется в грязи,
Его болезни никого не измотают.
Два к одному: его не жди,
И жизнь его ничем не защищают.

Он никого не оскорбит,
Карьере тоже он не помешает.
Два к одному, и он - забыт!
Хотя убийство никогда не забывают.

Два к одному... Убит! Убит!!!
Два к одному, что кровь его забрыжжет,
Два к одному: он закричит,
Но крик безмолвный до сих пор не слышат...

Российским абортариям посвящается

19.05.2011

Проза, поэзия

СИНХРОН ПАЛАЧА

Нам, палачам, известно всем:
«Нет человека - нет проблем!» ,
А если целой расы нет -
на нет, стало быть, и суда нет.

Наш метод до смешного прост -
План Геббельса с названьем «Ost»:
Чем больше абортаций -
Тем меньше «нищих» наций!

Хоть «Не убiй, сестра и братъ...» -
Учил когда-то Гиппократ;
Но не указ нам больше он -
Нужны нам кровь и эмбрион!..

И вечен будет свет ночей
От бухенвальдских тех печей,
Где люди - только лишь сырьё,
И надпись - «Каждому своё».

2011

В России свой теперь "Освенцим"-
Не в звездах вечные огни -
Горят в огне печей младенцы,
И день и ночь горят они.

Горит Москва, наш город стольный,
Вся Русь в дыму... уж с давних пор,
Вслед за царем, в огне сожженным,
Идет Россия на костер.

Пять миллионов - год от года,
Тринадцать тысячь - каждый день!..
Убийцы русского народа
Мы сами сделались теперь!

В России действует "Освенцим"...

2010

могилы брАтские есть - в почестях –
печаль, вплетенная в венках,
где благодарность рядом топчется,
и скорбь слезами на глазах.

есть бугорки - скупыми цифрами –
и имена, и год, и пол,
таблички вкопаны по-быстрому-
могил безвестных частокол…

и данью моды проникающей
/ гуманный двадцать первый век!/
животных крошечные кладбища -
великодушен человек!

а вы скажИте, где запрятаны -
/до чьих мне прокричать ушей?/
ни в чем не ставши виноватыми,
мир нерожденных малышей?

в каком остались измерении-
нашли забвенье, не прожив
ни дня, ни часа, ни мгновенья?
полумладенцы – миражи…

где это кладбище вселенское –
земных – им не хватило б мест?
оно накрыто занавесками
стыда несбывшихся невест,

оно за липкою испариной –
что по утрам – который год,
в ночах, случайно нам подаренных:
авось – /как в омут/ - пронесёт?

оно в скандалах и пощечинах –
«не допущу, чтоб в подолЕ!»
в подушках, из-за слёз намоченных
в который раз кошмарном сне…

…у стен обшарпанных подъездов –
где впятером, зажав, - одну!
оно с зевком «отца семейства»:
«второго я не потяну!»

оно – ошметками – в подносах,
в металле - лязгом об эмаль-
оно в свечах, что слишком поздно
к иконкам ставятся. Едва ль

уже останется услышанным
«кто виноват?» – немой вопрос,
убийцей может стать родившая,
а с неродившей – что за спрос?.

и час за часом кто-то мается,
крик от себя гоня взашей,
а где-то рядом умножается
Мир…… нерожденных малышей

Моей маме

Сюжет банален и прост,
Незамысловат и вопрос:
Оставить или убить, -
Избавиться и забыть...

Поверь, через несколько лет
Ты сможешь найти ответ -
Зачем среди бурь и невзгод
Меня дал тебе Господь.

Сейчас выбирать нелегко,-
С тоскою ты смотришь в окно.
Тебе я мешаю, прости,
Но очень прошу - сохрани!

Мне тихо с тобой и тепло,
Роднее ведь нет никого.
От счастья безмолвно пою,-
Моя душа обнимает твою.

Я счастья тебя не лишу:
Со мной не расстанься, прошу.
Ведь если не будет меня -
Душа заболит, застонет твоя.

Ты, мама, меня сбереги,
Вместе будем по жизни идти;
Всем сердцем об этом молю -
Я уже тебя очень люблю.

Женщинам, сделавшим аборт

Если ты совершила ошибку,
То иным помоги избежать,
В положении шатком и зыбком
Постарайся подруг поддержать.

Объясни, что дитя – не помеха,
А помеха – изломы души,
Залатай безразличья прореху,
Верный путь подсказать поспеши.

И тогда грех, что мучает, гложет,
И ночами уснуть не даёт,
Обернуться прощением сможет
И однажды кого-то спасёт.

Помоги, пресеки эти страсти
Делом, словом, вниманием – хоть!
Прояви доброту и участье
И простит тебя щедрый Господь!

Харьков, 17 июня 2010 г.
Лариса Французова

Он маленький, он хочет БЫТЬ,
внутри тебя живет, надеется,
Когда на белый выйдет свет,
А не ворота в рай разверзнутся.

Он где-то там внутри лежит
Он любит маму и надеется,
Что будет рядом с нею жить.
А не ворота в рай разверзнутся.

Ты не подпишешь приговор
Своей малышке не родившейся.
Но кто придумал этот вздор
Считать такую жизнь несбывшейся?!!

Он маленький, он хочет ЖИТЬ,
Во чреве, там, лежит, надеется,
Что будешь ты его любить,
А не ворота в рай разверзнутся.

Молчание – золото. Кому это выгодно?

«Слепые, тайн не знающие руки
зачем вы окунули в кровь дождя?»
Белла Ахмадулина.

Врач. К нему мы приходим, дабы обрести надежду, и помощь, и, наконец – исцеление. Мы откровенно рассказываем о своих проблемах, позволяем увидеть и узнать самое сокровенное, подчас – постыдное. Врач для нас – исповедник нашего тела и мы знаем – он давал клятву, он сохранит нашу тайну, врачебную тайну, как священнослужитель сохраняет тайну исповеди.

Однако, должен ли врач молчать в том случае, когда ему известны жизненно (или смертельно) важные факты? Или это дело его совести? Врачебная этика требует от специалиста разъяснять, рекомендовать и предупреждать. Помните? «Минздрав предупреждает: курение опасно для вашего здоровья!» Курят многие и деньги от продажи сигарет поступают в казну немалые, но люди в белых халатах не молчат. Они предупреждают и делают это настойчиво – на каждой пачке! (которая всё же найдёт свою жертву.)

Но есть область клинической медицины, где не оглашение, утаивание жизненно важных фактов приносит миллиардные доходы, превращая медицинскую практику в золотоносную жилу. Акушеры-гинекологи – эта категория медиков опытно познала, что молчание – золото. И похвальная упорно-партизанская немота означенных специалистов обусловлена не желанием защитить честь и достоинство своих пациентов (пациенток). Отнюдь. И не заботой охранить «ранимую» женскую психику. Просто молчание – это деньги, бешенные деньги в карманах их белых халатов.

Многие гинекологи сегодня – члены некой секты, участвующие в обрядах жертвоприношения. Их стерильные, освящённые заповедью «не навреди!» руки «проводят через огонь» аборта нерождённых детей.

Издревле взрослое население планеты различных стран и религий уничтожало собственных детей. Так, например в Библии в книге Иеремии главе 7 стих 31 описывается, как люди устраивали жертвенники, чтобы заживо сжигать сыновей и дочерей своих. Они «кадили ваалу». Этот древний идол алкал крови и мук малышей. Кровожадные боги и богини войны и плодородия требовали новорождённых себе в пищу. ***** со звериными мордами, они огромными пастями своими убеждали родителей – заметьте, для их же блага и блага всего племени! – убивать детей.

И всегда находились железные аргументы, доказывающие необходимость такого процесса, полезного, поощряемого обществом под руководством «посвящённых». Преступление веско называлось законом.

Менталитет современного общества с его «правом выбора», «свободой слова и дела» позволяет жрецам смерти от медицины без особого напряжения справлять свой кровавый культ. Наши женщины при всей своей образованности темны, как в тёмные времена, описанные выше. При нулевой духовности они «безумно сексуальны». И это дорогого стоит.

В среднем одна детская жизнь стоит сегодня от 300 до 2700 рублей, в зависимости от возраста этой жизни. Деньги не пахнут, а кровь, пока она тёплая легко смывается с бессовестных рук абортмахеров. И индустрия убийств процветает.

«Я бы в киллеры пошёл, пусть меня научат!» И учат, правилам ритуала этого грязного культа учат по настоящим учебникам. Помните выражение «слесарь-гинеколог»? Хохма? Ну, если рассмотреть технику исполнения некоторых плодоразрушающих операций… судите сами! "...Аборт, частично напоминавший роды, у женщины на шестом месяце беременности. Пульс ребенка отчетливо просматривался на экране ультразвукового аппарата. Доктор извлек все тело и руки младенца, кроме его маленькой головки. Его тельце двигалось, пальчики сжимались. Он бил своими ножками.
Доктор взял ножницы и воткнул их ему в затылок. Ребенок судорожно дернул ручками и замер в напряжении, как обычно случается с детьми при испуге, когда им кажется, что они вот-вот упадут. Затем доктор вынул ножницы, вставил в образовавшееся отверстие трубку мощного насоса и высосал мозг младенца. Теперь его тельце выглядело вялым и безжизненным." А вот рецепт «солевого» аборта: в брюшную полость матери в околоплодные воды вводится игла. Через неё подаётся концентрированный раствор соли. Ребёночек глотает этот раствор, дышит им, обжигается, начинает биться в конвульсиях, испытывая муки. Этих детей называют, с присущим медикам «чёрным» юмором, «леденцовыми», т.к. соль разъедает нежнейшую кожицу малыша, она отслаивается, рыхлая, красная ткань блестит, как леденец. Часто дитя ещё живо и его или бросают умирать, или плотно «упаковывают» в пакет.

Это передаётся студентам из уст в уста, в полной врачебной тайне. Потому что большинство мам обращаются в абортарии не имея понятия ни о сути аборта, ни о том, что испытывает её живой младенец. Уверена, половина женщин просто убежит с аборта, если узнает всю правду!

Как случается, что здравомыслящий человек в один ужасный момент поднимает руку свою на самое святое, что есть в нашей жизни: на Мать и Дитя!!! Православный христианин, по праздникам ходящий в храм, возжигающий огонь свечи перед иконой Богородицы с Младенцем и … наёмный убийца в хрустящей от чистоты спецодежде, заливающий яд в материнское лоно – один человек?! Где же в этот мерзостный, чудовищный момент его душа? Это ещё одна тайна.

«Передо мною всё шире развёртывалась другая медицина: немощная, бессильная, ошибающаяся и лживая»,- эти слова принадлежат В.В.Вересаеву. Его «Записки врача» вызвали в своё время бурю протеста и осуждения в кругу его коллег. Ещё бы! Он приоткрыл белую дверь в пахнущее лекарствами Здание Медицины. Он озвучил горький парадокс: «Существование медицинской школы – школы гуманнейшей из всех наук! – немыслимо без попрания самой элементарной гуманности!» Научный и технический прогресс, открывающий тайны фетологии (науки о развитии эмбриона, его природе), казалось бы, должен был бы служить укреплению жизнеутверждающих истин, умножать уважение к личности Нового Человека. Но…

«Советские акушеры-гинекологи с успехом представляют достижения нашей науки», - хвастается тот же учебник по акушерству. Здесь приводится в пример некий профессор Феноменов, названный «выдающимся» за «предложение оригинальной операции: клейдотомии, (т.е. рассечение ключиц живого ребёнка). Ещё он изобрёл разную отвратительную утварь для абортивной кухни.

А между тем Клятва Гиппократа обязывает соблюдать правила: «…я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не вручу никакой женщине абортивного пессария»! Гиппократ ввёл новую этику – нести только исцеление. Она без изменений перешла в эру христианства и определяла направление медицинской практики вплоть до 20 столетия. Тогда, сначала с абортами, а затем и с эвтаназией некоторые врачи вернули себе старую языческую двойную роль: и убивать, и исцелять.

Если в 1871 г. Американская Медицинская Ассоциация (АМА) решительно осуждала аборты, определяя это действие «кровавой бойней бесчисленного количества детей», то в 1967г эта бойня уже «медицинская процедура», возведённая в ранг искусства. В 1871году абортмахер был для АМА «человеком, отмеченным печатью Каина», - говорится в статье У.Бреннан «Истребление абортами». А сегодня таким убийцам присваиваются почётные звания специалистов 1, 2 и 3 категории, и на рынке абортов мамаша может выбрать лучшего палача для своего малыша. Из прейскуранта цен на платные услуги гинекологического отделения гор.роддома: «выбор врача на прерывание беременности (с полисом и при наличии анализов –550 руб., без документов – 770).

Многие врачи, проработав какое-то время в абортарии, уходят с такой «работы».Я лично уверена, что нормальный человек со здоровой психикой просто не может изо дня в день, 8 часов (с перерывом на обед), убивать детей: кромсать, плавить солью, удушать в пакетах. Мама, принявшая решение убить дитя всё-таки не видит, что делает с её малышом «доктор», но специалист какой-то там категории очень хорошо видит дело рук своих, результат своей работы. И, уж конечно, дипломированному работнику абортивного труда известно, кто стоит за обезличивающим прилагательным «нежелательная беременность». Или «продукт зачатия». Светила от био- и генной инженерии так же советуют именовать беременную женщину «владельцем эмбриона». Как цивилизованно и современно!

Трогательное известие о своей беременности женщина получает за белой дверью гинекологического кабинета, и первое, что она слышит от врача – циничное: «оставлять будем?» О ребёнке – ЖИВОМ, ГОЛЕНЬКОМ, ТЁПЛОМ, РОДНОМ ЧЕЛОВЕКЕ своей пациентки врач не скажет ни слова!

А между тем «отец эмбриологии» доктор А. Лайли, впервые в мире совершивший переливание крови ребёнку, находившемуся в утробе матери, сказал, что через семь дней после оплодотворения «…этот юный человек, управляя своей судьбой, подчиняет себе окружающую среду, в которой он находится, внедряется в губчатую выстилку матки и, показывая свою физиологическую силу, подавляет менструальный цикл своей матери. Это – его дом на следующие 270 дней, и, для того, чтобы сделать этот дом своим жилищем, зародыш сам создаёт для себя плаценту и защитную жидкостную оболочку. Так же без посторонней помощи он решает проблему аллотрансплантации, т.е. устанавливает парабиоз на протяжении 9 месяцев. Мы знаем, что положение плода определяется его удобством. Он реагирует на боль, прикосновение, холод, шум и свет. Он больше пьёт околоплодную жидкость, если её искусственно подсластить и меньше, если придать ей неприятный привкус. Он икает и сосёт свой большой пальчик. Он засыпает и просыпается. Наконец, он сам устанавливает день своего рождения, потому что, несомненно, начало схваток – одностороннее решение плода».

Доктор Лайли, врач-гинеколог провёл либеральное исследование и опубликовал «Свидетельство против абортов». Свой ДОЛГ ВРАЧА он выполнил. Нерождённый младенец предстаёт перед взором читателя значительной, важной, самостоятельной личностью.

В абортарии перед экзекуцией вам, возможно, предложат подписать бумагу, в которой вы подтверждаете ваше желание «восстановить менструальный цикл». Но ознакомит ли вас добрый доктор с полным перечнем осложнений, которые, вероятно, возникнут после аборта? Кисты, миомы, мастопатия, рак. Тромбоэмболия, эндометриоз, недержание мочи. Последующие внематочные беременности, преждевременные роды, самопроизвольные выкидыши и пониженный вес следующего рождённого ребёнка. Наконец, мучительный постабортный синдром.

Вот таким преступным образом молчание врачей убивает женское здоровье нации! «Аборт может быть узаконен, но от этого он не станет безопаснее!» - считает врач Джон Уиллке. Ещё один врач, который не молчит.

Принимая лекарство любой из нас ознакомится, причём внимательнейшим образом с вкладышем, где подробно перечислены противопоказания, побочные эффекты. Тогда отчего женщина допускает до своего Лона, до своего «второго сердца» (как ещё называют матку, т.к. она периодически сокращается) убийцу? Допускает, не требуя полного, подробного отчёта о происходящем?! Это её бесконечная вера, её святая уверенность в ваших знаниях, врач!

Доктор! Помогите! Вы – посвящённый в эту величайшею мистерию. Великую Тайну – воплощение Новой Жизни. Будьте милосердным врачевателем как тела, так и души женщины-матери. От Вас зависит судьба и жизнь маленького человека – подобия Божия. Мать, отец и… доктор, верный клятве Гиппократа – эти трое людей – самые важные для малыш в сегодняшнем безбожном мире.

«Всё проходит», как написано. И, конечно, пройдёт и «мир сей». И тогда…

Тогда состоится ещё один «Нюрнбергский процесс», на этот раз – над палачами всех нерождённых. «Тайное станет явным» и отвратительные действия рук человеческих, спрятанных в стерильные перчатки, предстанут во всей громогласной правде. « Земля исторгнет поглощённую ею кровь и не скроет убитых своих», как сказано в Библии (книга пророка Исаии гл.26 стих21). И Дело абортмахеров предстанет перед Высшим Судом. Страшным Судом. Последним.

2003 г.
Татьяна Зеленкова.

Московские гинекологи предпочитают аборты

— Сохраняться будешь?

Девушка в палате 2-й Гинекологической больницы смотрела словно не на нее, а куда-то мимо. Безучастный вид, бледное заплаканное лицо.

— Да, хочу сохранить, — тихо ответила Наташа.

— Мы тоже пытались, — отозвалась еще одна пациентка. — И я, и Галка вот, — она кивнула в сторону соседки, — только бесполезно все. Сказали “мертвый плод”. Здесь всем так говорят. А потом выскабливают...

...Вы можете сколько угодно убеждать себя, что с беременностью все нормально. Вам объяснят, что это не так, и найдут у будущего ребенка “патологию, не совместимую с жизнью”. Вы будете слышать, как бьется его сердце, а вам скажут: “мертвый плод”. Вас направят на искусственное прерывание беременности, хотя казалось, еще пять-шесть месяцев, и вас будет двое. Потому что ваш еще не родившийся малыш нужен не только вам...

Ваш ребенок нужен старику, у которого проблемы с потенцией.
Он нужен пожилой мадам, которая хочет выглядеть шестнадцатилетней.
Он нужен чиновнику — для повышения работоспособности.
Ведь лекарства из эмбриональных материалов способны творить чудеса...

Как Гитлер устанавливал контроль над рождаемостью
Здесь мы публикуем материал из иностранной прессы (M. W. Perry, сентябрь 1994 г.), в котором документально исследуется политика контроля рождаемости, проводившаяся нацистами перед началом и во время второй мировой войны.

Еще до прихода к власти в Германии нацисты начали вынашивать планы захвата Восточной Европы. На состоявшейся в 1932 г. партийной конференции говорилось о том, что "чрезвычайная биологическая плодовитость" региона должна быть подавлена хорошо продуманной политикой депопуляции. Однако до времени свои замыслы Гитлер старался сохранить в тайне.

Известие о них просочилось от Германа Раушинга, известного нациста раннего периода, который в середине тридцатых годов порвал отношения с фюрером. В "Голосе разрушения" он изложил свою беседу с Гитлером в 1934 году на тему о славянах. В частности, Гитлер говорил: "Мы обязаны сокращать население, нам надо будет разработать технику депопуляции...Я не обязательно имею в виду уничтожение; я просто приму систематические меры для подавления их огромной естественной плодовитости... Есть много путей, систематических и сравнительно безболезненных, во всяком случае, бескровных, чтобы заставить нежелательные расы вымереть".

В 1939 году, сразу после оккупации Польши, нацисты опубликовали декрет: "Все меры, имеющие тенденцию к ограничению рождаемости, следует допускать и поддерживать. Аборты на остающейся площади [Польши] должны быть свободны от запрета. Средства к абортам и контрацепции следует предлагать публично без политических ограничений. *** всегда надо объявлять легальным. Учреждениям и лицам, профессионально занимающимся абортами... не мешать". В 1941 году конференция Министерства внутренних дел в Берлине одобрила эту политику, которая декретом Гитлера была распространена и на другие части Восточной Европы. Один историк определил этот декрет как "...самый реакционный политический документ, когда-либо вышедший из штаба Гитлера". Немецкие эксперты предложили свои планы для обеспечения сотрудничества с медиками на оккупированных территориях. Приведем выдержки из одного такого меморандума: "Любое средство пропаганды, особенно прессу, радио и кино, а также фельетоны, брошюры и лекции надо использовать для внушения русскому населению идеи, что вредно иметь несколько детей. Мы должны подчеркивать затраты, которые они вызывают, говорить о хороших вещах, которые можно приобрести на деньги, затраченные на детей. Надо также намекать на опасное влияние деторождения на здоровье женщины... Необходимо будет открыть специализированные учреждения для проведения абортов и подготовить персонал для этой цели. Население будет тогда прибегать к абортам более охотно... Добровольная стерилизация должна быть рекомендована..."

В то же время Гиммлер специально оговаривает в своем декрете: "Русские врачи... не должны знать об этом приказе. Им надо дать инструкции о том, что беременность следует прерывать по социальным показаниям".

Немецкие власти упорно подчеркивали и такой аспект: предотвращение деторождения не несет никаких ограничений в сексуальном поведении. В меморандуме 1944 года говорится: "С целью практического ведения пропаганды надо спокойно распределять контрацептивы (причем цены поддерживает государство). Лучше держать открытым клапан для выхода естественных желаний населения с чуждой кровью, пока это не мешает сдерживанию репродукции среди народов чуждых рас".

Фашисты умышленно наводнили Восточную Европу порнографией, чтобы способствовать ее разложению в культурном, политическом и духовном отношениях. Один из историков подтверждает, что немецкий отдел пропаганды организовывал или субсидировал во всех крупных польских городах бульварные представления и выпуск дешевой порнографической литературы.

Активность и успех немцев в этом деле вызвали противодействие польского Сопротивления, которое организовало специальные "карательные отряды". Они обходили варьете, пользовавшиеся дурной репутацией, и применяли дисциплинарные меры против польских организаторов увеселительных программ. Поляки активно боролись и за свою молодежь. Нацисты, сталкиваясь с сопротивлением своим планам, неоднократно высказывали недовольство в тех случаях, когда встречались с высоким уровнем морали населения. Особенно не нравились им крепкие семейные устои, например, среди украинцев. Поощрение разврата было составной частью нацистских планов.

Весной и летом 1943 года в Германии в обстановке секретности немцы разрешили аборты вплоть до жизнеспособности плода женщинам, которых вывозили с оккупированных территорий для подневольного труда. Их обычно посылали в университетские клиники, училища медсестер, использовали для обучения студентов. Эта нацистская кампания также сопровождалась пропагандой, подчеркивавшей неудобства от рождения детей. Упор делали на отделение работающей матери от своего ребенка вскоре после рождения, чтобы сделать материнство менее почетным. Закрепленное спецдекретом Гиммлера расширение легализованных абортов в пределах Германии вызвало возражения медиков. По донесениям полиции, некоторые врачи, главным образом католики, не соглашались с такой политикой, так как "декрет не соответствует моральным обязательствам врача охранять жизнь", и напоминали нацистам, что медицине не дозволено делать различия по национальным признакам. Другая категория врачей, хотя и признавала "расовые соображения", все же предупреждала, что проводимая политика может стать "очень опасным экспериментом". Они подчеркивали, что если декрет Гиммлера станет известен в стране, расширенное проведение абортов распространится и среди самих немцев.

Устранение "непригодных" - постоянная и навязчивая идея фашистского главаря. Еще в 1924 году в своей книге "Майн Кампф" Гитлер писал, что одной из главных обязанностей государства является "проведение практического современного контроля за рождаемостью": "больным или слабым людям не должно быть позволено иметь детей". Гитлер предельно ясно выразился по этому поводу: "Если нет более сил бороться за чье-либо здоровье, право на жизнь в этом мире борьбы окончено. Мир принадлежит только полному сил "полноценному" человеку, а не слабому "недочеловеку".

Придя к власти, *** принял конкретные меры для сокращения рождаемости у генетически "непригодных". Стерилизация началась впервые после выхода в 1933 году закона о предупреждении рождения потомства у людей с наследственными заболеваниями. За период нацистского правления более 300 тысяч человек подверглись стерилизации. В 1934 году Гитлер дал распоряжение главному медику рейха Вагнеру "прерывать беременность у женщин с наследственными заболеваниями или у женщин, забеременевших от мужчин с такими болезнями".

Формальная легализация абортов произошла годом позже с уточнением, разрешающим аборты вплоть до времени жизнеспособности плода, то есть до истечения 6-месячного срока. Однако, при всей своей жестокости, нацистские программы были менее максималистскими, чем те, за которые выступало большинство групп, проповедовавших контроль за рождаемостью в странах западной демократии. Причина отнюдь не в человеколюбии. Через 20 лет после окончания первой мировой войны Германия оставалась недонаселенной и испытывала большой недостаток молодых людей.

Стоит обратить внимание, что вследствие нужды в солдатах и рабочих руках в Германии параллельно "негативной" евгенической программе действовали программы, поощрявшие рождаемость среди "pасовопpигодных". Законы усугубляли наказание за аборты среди этой категории немцев.

Не все cpазу pазобpались в хитpосплетениях политики нацистов. Это побудило Гитлеpа яснее выpазить свои замыслы. Он откpыто сказал, что "пpистpелил бы любого, кто попытался бы запpетить абоpты на Укpаине".

Назвать евгенические идеи Гитлеpа по выведению "новой pасы" бpедовыми все pавно, что отмахнуться от стpашной pеальности. Известно, что "изобpетены" они были не им самим, а, по его же пpизнанию, пpодиктованы "неким космическим неизвестным". И в данном случае выявляется pеальность "злых сил", котоpые всегда выискивали и будут выискивать послушных исполнителей своей воли. Гитлеp в их pуках был лишь очеpедной маpионеткой, ему только казалось, что он говоpит от себя. Поскольку немцы не были увеpены, что абоpты станут массовым видом убийств, они делали ставку и на лагеpя смеpти, где планиpовалось уничтожить более 30 миллионов славян.

После окончания войны на Нюpнбеpгском пpоцессе пpедстали лица, пpичастные к нацистским пpеступлениям пpотив человечества. Cpеди обвинений фигуpиpовало и то, что "защита закона была отменена в отношении неpодившихся детей pусских и польских матеpей в Нацистской Геpмании. Абоpты сpеди этих женщин поощpялись и даже вынуждались". Защита обвиняемых возpазила, что абоpты не делали насильно. Но это не было пpинято в pасчет, поскольку сpеди нацистских документов имелся следующий гласивший: "...Pасовонеполноценного потомства восточных pабочих и поляков следует не допускать, как только возможно. Хотя пpеpывание беpеменности должно пpоводиться только на добpовольной основе, в каждом случае следует пpименять давление". Один из подсудимых, генеpал-лейтенант CC Гильдебpандт, заявил пpотест, мол, "до настоящего дня ни у кого не было мысли видеть в пpеpывании беpеменности пpеступление пpотив человечества". Его пpотест также не дал pезультата. Судьи были непpеклонны и подсудимого пpиговоpили к 25 годам тюpемного заключения. Некотоpые обвиняемые по этому делу были осуждены на пожизненное заключение, а чиновник, ответственный за pасовые исследования с целью опpеделения, делала ли женщина абоpт, - сpоком на 10 лет.

Миpовое осуждение нацистской идеологии пpивело к опpеделению в междунаpодном законодательстве нового понятия пpеступления - пpеступления геноцида как "действий, совеpшенных с намеpением уничтожить, целиком или частично, какую-либо национальную, этническую, pасовую или pелигиозную гpуппу". В пpинятой в 1948 году Оpганизацией Объединенных Наций Конвенции о пpедупpеждении пpеступления геноцида и наказании за него устанавливается, что любая нация, оpганизация или индивидуум, пpименяющие подобные меpы, в том числе и pассчитанные на пpедотвpащение детоpождения, виновны в геноциде по междунаpодному законодательству. Обpатим внимание и на такой аспект Конвенции, согласно котоpому любое индивидуальное участие в такого pода действиях может pассматpиваться как "пpеступление пpотив человечества", даже если подобные действия легальны в той или иной стpане. Любой человек, соучаствующий в подобной деятельности, может быть обвинен в геноциде.

http://www.noabort.net/stories

Надеюсь, что моё письмо остановит хотя бы одну женщину от страшной ошибки, которую я совершила в свои 17 лет. Я встречалась с парнем, мы любили друг друга, у нас была классная компания, тусовки, дискотеки, жизнь была беззаботна. Но в один прекрасный день я поняла, что у меня задержка. Тесты оказались положительными. Да, это была беременность! У меня ничего не болело, чувствовала я себя отлично, но моё решение было необдуманным, глупым, безответственным: срочно избавиться! Стыдно перед родителями, главное, чтобы никто никогда не узнал. Я сделала медикаментозный аборт, были слёзы, но я быстро пришла в себя и просто постаралась об этом забыть.