Звезда «Калимбы» Юлия Волкова — о том, почему спорт важнее алкоголя, за что точно полюбят сериалы «Жвачка» и «Комбинация», и об опыте сталкинга

И хотя темы в проекте поднимаются не самые простые, Юлия Волкова признается: каждый день на съемочной площадке был для нее праздником. Почему один сериал может забрать все силы без остатка, а второй — зарядить энергией, об отношениях с собственными детьми, о спорте и о том, каким для нее было это лето, звезда рассказала в интервью Woman.ru.

Woman.ru: Одним из самых громких ваших проектов за последнее время стал сериал «Калимба». Многие актеры, которые в нем снялись, признавались, что этот опыт был для них в некоторой степени травмирующим. Каких внутренних демонов пришлось разбудить вам, чтобы сыграть Татьяну — жертву сексуализированного насилия?

Юлия Волкова: Профессиональные артисты отличаются от непрофессиональных тем, что они могут легко вползать в шкуру любого персонажа и точно так же легко выходить из образа. У меня не было травмирующего опыта, на этих съемках меня сопровождал психиатр, работающий с зависимостями, потому что моя героиня сидит на сильных препаратах. Мы вместе с математической точностью высчитывали, что и как должно происходить в той или иной сцене. У меня вообще обычно нет проблем с тем, чтобы выходить из роли, иначе это странно было бы, мы бы все тогда сошли с ума. Да, это был достаточно сложный материал, но тем он и был интересен. В кино все-таки обстоятельства обострены, там все чуть по-другому, нежели в жизни.

Кажется, что ваша героиня совсем на вас не похожа, даже внешне. Вы яркая женщина, а она носит серые свитера, не привлекает внимания. Есть ли у вас что-то общее?

Юлия Волкова: Ну, у меня точно есть синдром спасателя, это единственное, чем мы похожи, но я, в отличие от Тани, работаю над этим и не впадаю ни в какую созависимость ни при каких обстоятельствах. Я достаточно осознанно живу. Тане повезло чуть меньше. Когда мы встретились с Нурбеком (Нурбек Эген — режиссер проекта) и сделали первую пробу, он сказал простую вещь, которая дала мне правильный ориентир: Татьяна очень одинока из-за того, что с ней произошло. После того как ее изнасиловали, жизнь дала крен. Она, не имея возможности родить ребенка, ушла в волонтерство. Она таким образом компенсировала эту потребность. Она так или иначе есть у всех женщин, она дана природой. Таня просто спасает всех — и своих, и чужих. А еще она ненавидит мужчин и очень с ними резка. Вот тут мы с ней абсолютно не похожи.

Что помогает вам приходить в себя после таких сложных проектов?

Юлия Волкова: Здесь не буду лукавить: «Калимба» закончилась, и у меня в первый раз в жизни случилось такое, что я была абсолютно истощена ресурсно. У меня начинался новый проект через два дня, а я легла и поняла, что я в дофаминовой яме. Я это отследила, потому что у меня есть психотерапевт и мы много занимаемся. Ты эту дофаминовую яму очень остро ощущаешь, потому что 30 съемочных дней существуешь в одних и тех же обстоятельствах с одними и теми же людьми. А потом у тебя случается опустошение.

На самом деле ритуал был простой. Я просто прекратила все контакты с прошлым проектом, мне эти два дня были нужны, чтобы побыть одной. Я тогда была в Санкт-Петербурге и просто делала, что люблю. Маленькие штуки радости: съесть любимый десерт, пройтись по любимой улице, съездить в Новую Голландию, там купить открытку. Еще в моей жизни много спорта. У меня зал, я плаваю, и я в бассейне очень сильно разгружаю мозги. Я с водой в очень гармоничных отношениях. Для артистов очень важен режим, прям как у маленьких детей или спортсменов. Ты отснялся, хорошо поел и теперь должен лечь спать как минимум на 8 часов.

Мне всегда нужно время, чтобы сбросить старую шкуру, потому что на новые проекты нужны силы и ресурсы. Тогда у меня это было два социальных, очень серьезных и жестких проекта подряд. Если «Калимба» — это Татьяна-спасатель-волонтер с каким-то травмирующим опытом, то моя прекрасная девушка из сериала «Тайга» — это просто спившаяся до чертиков, живущая в бараке мать троих детей. И в первой серии пропадает ее самая младшая любимая дочь, ее находят мертвой в овраге. У нас была сцена, где моя героиня приходит пьяная к батюшке и, не получив ответы на свои вопросы, кричит. И тут режиссер Александр Касаткин мне говорит: «Ты играешь потрясающе! Я этот перегар через камеру чувствую!» Учитывая то, что я вообще непьющий человек. Я ему отвечаю, что вообще не играю. Он говорит: «Это, наверное, Нурбек на тебя так повлиял». Конечно, тогда я была в тонусе, в актерском тонусе. Видимо, настроилась на низкие социальные вибрации, так что в этот проект вплыла очень легко.

За время съемок в «Калимбе» вы близко подружились с Аленой Михайловой. Возможна ли вообще дружба в актерской профессии?

Юлия Волкова: Я ее старшая сестра, мне кажется. Мать, сестра, брат, сват и так далее — все в одном. Это, знаете, как у Рождественского в стихотворении: «Мы совпали с тобой». Я всегда за нее, я понимаю, из чего она сделана. Алена всегда кажется недосягаемой, космической, но у нас очень много общего. Мы достаточно честные, открытые, прямые люди, что редкость для профессии. Мы с ней встретились на «Калимбе» — и все. Жалко, что с мужчинами не всегда так бывает. Вот Алена мой настоящий большой друг, и она прекрасно знает, что я всегда рядом.

У меня есть и другие близкие друзья. Так как мы все кружимся в кино, это киношные люди, но это не обязательно артисты. Это девчонки — гримеры и костюмеры. Вот я подружилась с Настей Обыночной, которая в «Калимбе» была художником по костюмам. Я точно знаю, что этот человек вообще никогда меня не предаст.

Мы встречаемся с вами на фестивале «Новый сезон», где вы представляете сериал «Жвачка». Расскажите о вашей героине.

Юлия Волкова: Я играю маму главной героини — Даши Балабановой. Ну, во-первых, для меня это было так: «Ого, Волкова, мы уже входим в категорию мам!» Но на самом деле мне этот проект подарил фантастического режиссера Сашу Цоя, я могу говорить про него часами. Он очень красив в работе. Добр к людям, которые трудятся вместе с ним. Он очень по-детски, играючи, работает, и это не может не подкупать.

У нас должно было быть сходство с героиней Даши Балабановой, Галей, и тут была проделана фантастическая работа. Там нет никакого пластического грима, но мы нашли клевую фактуру, проделали работу с прической, с волосами, с костюмами.

Для меня этот сериал про какие-то упущенные возможности. Я не удивлю вас, если скажу, что моя героиня — это опять женщина с низкой социальной ответственностью, но она не алкоголичка. По сюжету она выходит из мест не столь отдаленных. Она долго не видела дочь и какими-то огромными шагами пытается наверстать упущенное в общении с ней. Естественно, она сталкивается с большим количеством сложностей. Обратите внимание на восьмую серию, я вот недавно ее озвучивала и даже всплакнула.

Вы как-то сказали, что у вас «все роли на выживание». С этим проектом было так же?

Юлия Волкова: Сначала у меня была «Игра на выживание», потом «Калимба на выживание», потому что так бывает, что при утверждении кто-то вдруг решает, что тебе не надо быть в проекте. Это достаточно неприятно и со всеми вытекающими, но тем не менее я в проекте снялась. А «Жвачка» — это то, где тебя, как маленького ребенка, любят, обожают, тебе доверяют, и вы все на равных. Огромный кайф быть творцом, создателем: вместе с Сашей, вместе с Дашкой, вместе с другими ребятами, с Антоном Артемьевым. У него, кстати, очень классный герой. Антигерой.

В центре сюжета «Жвачки» история любовной одержимости. Актрисам вообще часто приходится сталкиваться с навязчивым вниманием, были ли в вашей жизни похожие истории?

Юлия Волкова: Да, у меня была знакомая, приятельница, она режиссер и, как мне казалось, мой друг. Произошло так, что я не заметила, как этот человек стал занимать 80% моей жизни. Учитывая мой богатый человеческий ресурс, так получилось, я ей очень сильно и во многих вещах помогала, но не видела отдачи. А потом вышел сериал «Олененок», и вдруг меня осенило… Я осознала, что на протяжении трех месяцев мое утро начиналось с: «Алло, привет, ну что там у нас новенького?» И если я, не дай Бог, день ей не отвечала, следовал допрос: «А что случилось?» Это абсолютное ощущение короткого поводка. Сталкинг — это очень страшно.

После «Калимбы» я стала узнаваема. Если раньше это было точечно, то сейчас меня узнают люди в аэропорту, на улице. У меня был очень забавный случай. Я улетала летом на съемки в Минск, проходила паспортный контроль, и женщина очень-очень долго смотрела мой паспорт. Потом говорит: «Актриса?» Я говорю: актриса. А у самой мысли, что сейчас не впустят в Минск, капец, у меня новый проект, главная роль. «А в Минск что летите?» Я говорю: сниматься. И она: «Так это я из-за вас сегодня до 6 утра не спала, ''Калимбу'' смотрела».

Сериал «Жвачка» еще и о том, как взрослым важно стараться понять подростков. У вас у самой два сына: вы чувствуете себя с ними на одной волне?

Юлия Волкова: Есть моменты притирок. Ну, например, мои дети фанаты кед Vans. Я как раз в Беларуси покупала им новые пары. Через какое-то время приезжаю, а эти «вансы» просто убитые. Я говорю: «Зачем покупать такую дорогую обувь, если вы ее так уделываете?» Они на меня посмотрели, как на идиотку, вдвоем и сказали: «Ты что, не понимаешь, что ли? Это так надо, их никто не стирает. Ну, они должны быть такие затертые, потертые, немножко грязные, как будто бы». Я не поленилась, у молодых артистов поспрашивала, правда ли. Они сказали, что правда, они их не стирают.

У современного поколения нет вещизма, они презирают огромное количество вещей. Это у меня, ребенка Советского Союза, выросшего с одними сандалиями на четыре поколения, он есть. Только бы побольше в нору притащить. А на меня дети смотрят иногда и говорят: «Мам, нам одни черные штаны и черную футболку». Ну, вот так они ходят, как готы. Это все балахонистое, огромное. Я им предоставляю, конечно, право выбора. У меня дома стоит барабанная установка, две укулеле, три гитары, но мои дети не ходят ни в какую музыкальную школу. То, чему они учатся, они учатся сами.

У меня как-то сын Андрей, когда ему было 5, спросил: «Почему ты за мной постоянно ходишь?» Я подумала, что я же мать, поэтому хожу, я должна. А он говорит: «Подожди, давай ты пойдешь по своим делам, а я пойду на батут прыгать. Ты мне ничего не должна». Это поколение, которое удивляет меня другим уровнем осознанности. Видимо, у них уже нет такого страха, с каким росла я. Это дети, которые знают свои границы.

Если возвращаться к отношениям матери и дочки в «Жвачке», то там, конечно, из-за тюрьмы было упущено большое количество времени. Героиня Даши Балабановой была лишена возможности общения с матерью. Именно отсутствие безусловной любви привело ее к такому поведению. Она абсолютно созависимый ребенок, хотя уже взрослая. Она влюбилась и ходит хвостом. У нее не было перед глазами примера того, как родители могут любить друг друга. Когда ты не понимаешь собственной ценности, для тебя ценностью становится другой человек. И ты начинаешь жить не своей жизнью, а его.

Большая часть каста сериала «Жвачка» — молодые актеры, карьера которых только начинается. Кто произвел на вас самое сильное впечатление?

Юлия Волкова: Ой, они все произвели на меня прекрасное впечатление! Опять же, это поколение, которое знает себе цену. При этом они аккуратные и вежливые. Часто молодые артисты ведут себя гораздо профессиональнее, уважительнее, спокойнее, чем некоторые мэтры. Мне с ними было очень клево, мы бесконечно ржали. Но моим любимчиком стал Антон Артемьев. У нас с ним одинаковая школа, Лев Борисович Эренбург, я его хорошо знаю, он у нас тоже преподавал. И Антон такие результаты выдавал на съемках! Так работают далеко не все. Он меня покорил именно вот таким скрупулезным отношением к профессии, я бы даже сказала дотошным.

Вы не раз говорили, что вообще не пьете алкоголь, и в последнее время отказ от спиртного становится новым трендом. Как вы к этому пришли?

Юлия Волкова: Алкоголь из жизни вытесняет спорт, вытесняет то, что ты должен всегда оставаться в режиме. А еще, видимо, это какая-то моя восточная черта, мне просто не нравится вкус. У меня никогда не было тяги к алкоголю, но я не могу без сладкого! Зачем пить, если ты понимаешь, что тебе с утра надо быть в форме, на смене. Мне кажется, это еще от поколения зависит. Мои родители иногда приезжают и говорят: «Коньячка бы к ужину». А для меня ужин — это посчитать белки, жиры и углеводы, записать в приложение. Мне не нужен другой допинг, мне в жизни хватает сахара.

Вы снялись еще и в сериале «Комбинация». Вам сразу было понятно, что проект ждет такой успех?

Юлия Волкова: «Комбинация» еще не вышла, а о ней уже все говорили. Если что-то делает Никита Власов, это не может быть не хитом, потому что он сам ходячий хит. В нем есть вот эта безусловная природная манкость, обаяние и режиссерская харизма, к нему люди просто липнут. Он если скажет: «Встали и пошли», мы встанем и пойдем. У меня небольшая роль, но моя Лукерья Ильинична прекрасна, это мама Виталия Окорокова. Мы хулиганили на съемках, каждый раз был как потрясающий праздник! Никитоса, я считаю, ждет большое-пребольшое режиссерское будущее.

Под какую музыку вы сами зажигали в 1990-е и нулевые?

Юлия Волкова: Мы в это время учились в Гнесинке, были высокоинтеллектуальными ребятами, зажигали на домашних концертах под Астора Пьяццоллу. Еще мы зажигали в клубе, куда привезли первые кассеты Шнура. Мы под Гаркушу зажигали. Самые зажигательные зажигали, конечно, в «Пропаганде», но обычно после первого курса они потом брали академ. Мне мама так зажигать не разрешала. Попсы в моей жизни почти не было, у меня была достаточно консервативная тусовка молодых музыкантов. Алену Апину мы слушали в детстве, и то нет. В детстве у меня был «Крематорий», «Король и Шут», Цой, «Гражданская оборона» — все как-то тоже очень серьезно.

Каким вам запомнилось это лето?

Юлия Волкова: В мае и июне у меня был большой классный проект и вообще новая для меня роль — тихой, лиричной, ранимой женщины, очень богатой, которая потеряла дочь. Это очень клевая роль. Мы играли с Витей Логиновым пару, и я считаю, что для Вити это будет новый прекрасный этап в жизни. Снимал это все Гарик Петросян, он тоже для меня стал большим режиссерским открытием — чудо-человек. Видимо, Бог меня любит, что я встречаю таких людей.