26 декабря на телеканале «Россия 1» состоится грандиозный финал конкурса юных талантов «Синяя птица». Пока зрители с нетерпением ждут объявления победителей, мы решили пристальнее приглядеться к уже состоявшимся талантам, сидящим по другую сторону сцены.
Так, в этом году к ректору Академии русского балета имени А.Я. Вагановой Николаю Цискаридзе, пианисту-виртуозу Денису Мацуеву и народному артисту России Сергею Безрукову присоединились народные артисты России Марина Неелова и Евгений Миронов, а также молодой, но уже признанный композитор Кирилл Рихтер. Он появляется на страницах глянцевых журналов, становится гостем закрытых показов и знает, что такое настоящая дружба. Woman.ru решил познакомиться с Кириллом поближе.
Woman.ru: Кирилл, вы вошли в состав жюри конкурса юных талантов «Синяя птица». Как вы относитесь к этому опыту и тому, что вам нужно будет оценивать творчество детей? Как известно, дети более восприимчивы к критике, чем большинство взрослых.
Кирилл Рихтер: Конечно, это очень интересный опыт. Телевидение — однозначно не моя стихия, я еще раз это понял. Для меня законы, которые действуют на телевидении, не так близки. Тем не менее, я вижу в этом конкурсе благородную цель — открыть новые таланты, дать каждому конкурсанту уверенности в их творческом пути.
На нас лежит огромная ответственность — не столько дать какие-то профессиональные советы, а не загубить в них желание этим творчеством заниматься.
Мне кажется, это самое важное. Согласен с тем, что дети более восприимчивы к критике, вспоминаю себя… Но, кстати говоря, любая критика тогда приносила мне первоначальную обиду, но именно она меня побуждала к развитию и самосовершенствованию. Мне хотелось все время назло сделать лучше или с азартным чувством всех переиграть.
Если бы у вас были дети, позволили бы вы им участвовать в подобных конкурсах?
Кирилл Рихтер: В первую очередь спросил бы у своих детей, но в целом я не очень люблю конкурсы как вид состязания. Мне больше нравится формат просмотра талантов, где есть достаточно размытые поощрительные призы, но в целом эта фестивальная история мне гораздо ближе, чем конкурсы. В творчестве очень сложно соревноваться.
Творчество описывает внутренний мир отдельного человека — почему он должен быть лучше или хуже какого-то другого внутреннего мира — мне непонятно.
Поэтому для меня конкурсы — если ты не можешь оценить объективно техническое или спортивное мастерство — не так важны в творческом становлении человека. Хотя есть одна классная штука, которая конкурсы позволяет заменить, — некая презентация своего искусства перед людьми. Когда ты это делаешь волей-не волей, смотришь на собственное творчество с другой стороны. Ты можешь заметить свои сильные и слабые стороны, что очень полезно. Решать должен сам ребенок — хочется ему попадать в эту историю или нет.
Вы появлялись на страницах журнала Tatler и до пандемии были частым гостем закрытых показов ЦУМа. Важна ли для вас светская жизнь и как вы относитесь к ней?
Кирилл Рихтер: Я никогда не стремился появляться на страницах журналов — избегаю светской жизни и появляюсь на мероприятиях очень точечно. Участвую в подобных мероприятиях по одной простой причине — у меня нет государственного финансирования, мне нужна коммерческая составляющая, чтобы обеспечивать свой коллектив. И я был бы глупцом, если бы игнорировал такие предложения. На самом деле ничего не имею против глянца — у меня в этой сфере есть множество друзей. Скорее, ради них я участвую в этой истории.
В одном из своих интервью вы отмечали, что стесняетесь звания композитора. Изменилось ли это с годами? Как вы относитесь к этому статусу сейчас?
Кирилл Рихтер: Я стесняюсь, что вы называете это званием. Композитор — это профессия. Это не генерал и не ефрейтор, это просто работа. Я не считаю, что я пианист. Я композитор, который сочиняет для фортепиано. Мне кажется, для того чтобы быть профессиональным пианистом, нужно пройти консерваторию — это однозначно. А вот у композиторов бывает разная судьба. Кто-то из них получает академическое образование, кто-то сам приходит к этой профессии. В любом случае, я совершенно не стесняюсь «звания» композитора.
Как вы относитесь к своей популярности? Признаюсь, после вашего концерта лично я была под впечатлением не только от вашей музыки, но и от харизмы и света, которые от вас исходят. Наверняка забавных «фанаток» в вашей жизни было много. Были ли какие-то запоминающиеся случаи?
Кирилл Рихтер: Вопрос про популярность — самый сложный, потому что я не думаю об этом вообще. Это популярность музыки, а не моя личная, а в ней я ничего плохого не вижу. Я хочу, чтобы эту музыку слушали как можно больше людей. Не называю своих слушателей фанатами. В первую очередь — это слушатели, попутчики в какой-то нашей общей истории. Чего-то запоминающегося не было. Нам очень повезло с аудиторией — в основном это воспитанные, красивые, вдумчивые и внимательные люди. Относительно харизмы и света — возможно, в тот день был отличный световик.
Как вы относитесь к дружбе? Вы часто гастролируете в составе трио. Можете ли вы назвать Алену (Алина Зиновьева, скрипачка — прим. Woman.ru) и Августа (Август Крепак, виолончелист — прим. Woman.ru) своими близкими друзьями?
Кирилл Рихтер: Конечно, я не могу назвать Агвуста и Алену своими друзьями. Они нечто большее. Они и друзья, и люди, с которыми я выхожу на сцену. Это полное доверие — ты не можешь выйти с человеком, которому не доверяешь. Мы понимаем, что бы ни случилось — мы должны собираться на сцене и показывать максимум из того, что мы можем сделать для музыки с точки зрения концептуальности, духовности. Конечно, это близкие люди, несмотря на то, что в нашем общении отсутствуют вещи, которые характерны для многих друзей. Мы редко в Москве гуляем вместе, хотя ходим в гости друг к другу. У меня есть стратификация — моя семья, мои родители, мой брат… и потом есть ребята, сразу после. Я не могу назвать ближе людей.
В жизни любого творческого человека случаются кризисы. Были ли они в вашей жизни? Есть ли у вас рецепт, как преодолеть творческий кризис?
Кирилл Рихтер: Бывает усталость. Никогда не было кризиса «Что написать», был кризис «Как успеть в короткие сроки».
Мне случалось участвовать в каких-то ужасных скоропостижных процессах, которые убивали во мне все живое и желание что-то создавать — и не только во мне.
Как с ними справляться? Поспать хорошо недельку, поесть хорошо, желательно не заниматься в это время музыкой… Ну и обратно — работать.
Как вы относитесь к критике? Были в вашей жизни недоброжелатели, чьи слова тяжело сказались на вашей самооценке?
Кирилл Рихтер: По-разному отношусь к критике. Иногда от важных людей это болезненно. От тех, кто ничего не достиг — легче отлетает какой-то негатив. На самом деле никогда критика на меня не влияла драматично, но я всегда делал себе заметки. Очень важно не быть самодуром, который считает, что все у него прекрасно, и развиваться больше некуда. Всегда в критике, даже самой недоброжелательной, можно найти топливо для развития. В принципе неконструктивная критика меня не интересует, а конструктивная не бывает пустотелой и она мне нравится. Но, к сожалению, очень мало людей могут формулировать таким образом свои мысли.
Поговорим о творческих планах. Где вы видите себя через 5/10 лет?
Кирилл Рихтер: За 10 лет не могу загадывать, на 5 лет есть приблизительные наметки и планы. Конечно, я хочу увеличить количество проектов, связанных с современной хореографией и балетом. Я хотел бы наконец исправить несправедливую историю с тем, что музыки симфонической мной написано много, а выпущено очень мало и со следующего года мы начнем как раз симфоническую сюиту, потом возьмемся за реквием и другие сочинения. И все-таки я надеюсь, что что-то сдвинется и в качестве отношений с кинематографом.
И немного о личном. Насколько личная жизнь важна для вашего творчества?
Кирилл Рихтер: Личное потому и личное — ни с кем его не обсуждают. Могу сказать лишь одно: влюбленность всегда вдохновляет, а ограничение свободы всегда убивает.
Фото: пресс-служба телеканала «Россия»