Теперь принято вместо «последний» говорить «крайний», чтобы не притянуть некую плохую карму и не сделать свидание/разговор действительно последними. Если так, назовем нашу встречу с Ренатой Литвиновой на гала-ужине Vogue как раз крайней, а не последней, ведь она одна из тех, с кем хочется видеться… Нет, не часто. Просто видеться, чтобы сохранить этот флер таинственности и недосягаемости.
Литвинова — как искрящееся размолотым льдом блюдо, наполненное новозеландскими устрицами. Кому-то они кажутся театрально противными, кому-то — высшим возможным на земле вкусом, третьи просто молча негодуют — слишком дорого, четвертые одобрительно улыбаются — это же искусство в чистом виде, которое требует романтического снисхождения и бокала шампанского рядом. Как и Рената.
К чему мы это? К той самой встрече на гала-ужине. Одно появление Литвиновой (как всегда с легким эффектным опозданием) олицетворяет бессмертные слова Хемингуэя о «празднике, который всегда с тобой». Вот и нас не зовите на те вечеринки, где нет ее — там нет праздника! Одним легким кивком головы, не говоря ни слова, почетная гостья просит фотографов перестать снимать. И они, как ни странно, повинуются, храня то хрустально-величественное пространство, которое Рената несет за собой.
Была ли она такой всегда? И да, и нет. Кажется, что со времен ВГИКа актриса и режиссер поступательно рафинировала, собирала свой неземной образ по крупицам, как мозаику на тысячу паззлов. И все же, если зачерпнуть ложкой мусс из ее воздушной биографии и заглянуть в начинку, в ней можно обнаружить несколько слоев, которые сделали из Ренаты Ренату.
Во ВГИК Литвинова пошла, потому что вуз уютно расположился возле ее дома: одна остановка — и вы на месте. Молодые сценаристы, поступившие вместе с ней, ничем не выделяли девушку, которая после школы чувствовала себя белой вороной и с холодком вспоминала годы за партой и в полном одиночестве. Напротив, вокруг все были личностями творческими, и отличия не были чем-то выдающимся. Не отличаться было бы странно.
«ВГИК был огромным счастьем. Говорят: найди своих и успокойся — и я счастлива, что нашла», — признавалась Рената в интервью АиФ.
Правда, под конец обучения Литвинова все равно блеснула, проявив ту манерность, за которую ее теперь и любят, и критикуют. На защиту выпускной работы она пришла почти что в вечернем платье и представила спорный, по мнению комиссии, сценарий к фильму «Нелюбовь». Текст был написан так витиевато и «по-ренатовски», что ее даже обвинили в косноязычности и уточнили, кто помогал переводить все это на русский, мол, «по-нашему» не звучит.
Но это были только проблески Ренаты с красной помадой на губах и волнами локонов в стиле 1930-х годов. В остальном она еще была одной из тех «творческих», оканчивающих ВГИК: слегка запутанные волосы и мечтательный взгляд, устремленный в светлое будущее.
Сценарист Исай Кузнецов, один из педагогов вуза, вспоминал: «Рената была красавица. Меня сразу поразила ее жестикуляция. Поначалу все манеры Ренаты кажутся ненастоящими, но потом понимаешь, что для нее это естественный способ держаться». Впрочем, сама Литвинова не считала свой образ выдающимся и точно не мечтала о том, чтобы оказаться перед камерой. Но тогда в ее жизни появилась Кира Муратова.
Сложно подобрать слово, чтобы описать, кем для молодой выпускницы стала артистка и режиссер. Маяком? Тривиально. Учителем? Не точно. Проводником, скульптором? Всем сразу, пожалуй. Одно можно сказать наверняка: Кира Георгиевна открыла Ренату, и без нее отечественный кинематограф и культура не получили бы свою неподражаемую ретро-звезду с талантом, опережающим время.
Когда Муратова сняла фильм по одной из ранних работ Литвиновой, то, конечно же, предложила той сыграть главную роль. Молодая сценаристка отказалась, но не устояла, когда ей месяцы спустя снова услышала знакомый голос.
«Она позвонила сама и пригласила прийти на пробы, — рассказывала Рената. — Звонок раздался рано, и я заснула. Проснулась и думаю: ''Какой хороший сон — Кира меня пригласила''». Сон оказался явью, после которого Литвинова уже фигурально проснулась знаменитой.
Лента «Увлеченья» знаменита своей томной медсестрой с красной помадой на губах и странными монологами, которые написала сама актриса. Уже тогда Рената сделала уверенный набросок своего фирменного образа дивы из «ревущих 1930-х» с бровями-ниточками и театральными тенями на бледно-мраморных веках. Говорили, что в эту холодную богиню влюбились сразу несколько журналистов-обозревателей и наперебой стали писать о ней вдохновенные оды.
Литвинову было просто невозможно не заметить: в 2004-м году, когда страна сходила с ума по розовому цвету, джинсам с заниженной талией и автозагару, попутно готовясь к «Блондинке в шоколаде», Рената носила черное, красила губы красной помадой и немного свысока смотрела на все происходящее. Тогда же вышел фильм «Богиня: как я полюбила» с ней в главной роли, который стал знаковым и даже определяющим в судьбе артистки — а еще превратился в красивый эпиграф к биографии.
О ней уже говорили не просто как о сценаристке и творческой музе Киры Муратовой, а как о полноценной единице отечественной богемы, моднице, если хотите — потенциальной иконе стиля, знаменитости. Рената уже снялась в клипе Аллы Пугачевой «Речной трамвайчик», позировала обнаженной для проекта Андрея Бартенева, развелась с мужем и сблизилась с Земфирой — она стала звездой, но не перестала быть белой вороной. Просто теперь, в отличие от школьных лет, ее не просто не понимали, а не понимали и восхищались.
Естественно, нетипичный образ новой светской дивы стали препарировать в прессе. Ренату сравнивали с Марлен Дитрих, Любовью Орловой, Гретой Гарбо и Верой Холодной, и каждый раз это была правда, но с одним условием. Литвинова одновременно походила на них всех своими бровями-ниточками, жемчужным ожерельем, театрально мягкими локонами и смокингами вместо вечерних платьев, но сохраняла свою кошачью манерность, ломанность жестов, которые и делали ее особенной. А этот низкий, томный голос!
Сильная и стильная Литвинова долгие годы была почти что олицетворением Chanel с черными строгими платьями, микро-сумками и жемчугом. Собственно, она и была большой поклонницей модного Дома, да такой, что вполне могла бы невзначай подписать с ним рекламный контракт. Но нет, в 2020-м году сценаристка вдруг заявила: «Мне кажется, ходить в Chanel — это прошлый век. Это совсем-совсем не модно. Хотя, может, я чего-то не понимаю».
А не понимать Литвинова не могла с профессиональной точки зрения: уж ей-то, экс-креативному директору журнала Numero, есть, что сказать о моде. И она действительно оставила черные футляры, но не в прошлом веке, а на три года ранее, когда снялась для глянцевых журналов в Vetements, а затем и вовсе переоделась в олимпийку и — о Боже! — стерла красную помаду.
Теперь Литвинова обнимает Демну Гвасалию и примеряет его новую коллекцию Balenciaga вообще без макияжа, да так эффектно и театрально, что почти случайные снимки превращаются в лукбук. Что самое примечательное, без укладки в стиле Орловой и бровей Дитрих она все равно феноменально узнаваема, хотя как-то жаловалась на то, что без красной помады ее не признают.
Так, выходит, не брови и не помада делали Ренату Ренатой, и даже не ломанные жесты и не нити жемчуга, нежно обвивающие белую шею, — вернее, не только они. Но где искать ее «элементы силы»? Коллеги Литвиновой подсказывают — нигде. Не потому что не найдем, а потому что вряд ли узнаем и поймем.
«Рената сильная и таинственная женщина. И этой тайной она не намерена ни с кем делиться. И уж тем более играть себя в чужих фильмах. Она использует своеобразие собственной личности. Очень расчетливо, очень умно, очень дозировано».
Еще больше интересных материалов в нашем
Фото: соцсети, Андрей Калмыков/Woman.ru, Persona Stars, Кадры из фильмов