Жуткий скандал. Блогер из Одессы Регина неосторожно ляпнула в адрес подвергшихся насилию жен про то, что они то ли сделали, то ли не сделали, чтобы мужья их били. Ей не понять, ее не били. У нее творческий муж, не распускающий руки. Пока. Ведь всем известно, что прилетает даже от самых интеллигентных мужей и просто опостылевшим женам, и в состоянии аффекта, и в наркотическом бреду. Но перенесшие насилие женщины восстали и обрушились всенародным хейтом на Регинину легкомысленность. Откуда только силы взялись?
Видимо, отпор мужу дать страшнее, чем под анонимными аккаунтами сражаться в Интернете.
Так скопившаяся злоба к мужьям выплеснулась на нечуткость и недоброту. Зло схлестнулось со злом, подавило его и превратило в заискивающее извинение. На попятную пошло и короновавшее блогера глянцевое издание на букву «Г», лишившее звезду за проступок своей г-бумажной короны. А заодно не погнушавшееся пропиариться на волне хейта.
Лично я на стороне тех пострадавших женщин, которые в ответ на глупые слова блогера сами ее не забивают камнями. Но мне легче, чем Регине, их понять: я всегда на стороне женщин, которых избивают домашние сволочи, потому что меня саму били.
Я была юной мамой и юной женой, когда мой юный муж поднял на меня руку. Или наркотик в его воспаленном мозгу сделал это за него. Тот неандерталец, что в измененном сознании или в состоянии аффекта иногда проявляется жутким оскалом на родных лицах любимых мужчин. Мой муж умножил ревность на запрещенное вещество, которым его угостили дебильные товарищи, и ударил с такой силой, что сломал мне ключицу. Сначала запер в комнате, разорвал на мне костюм в клочья, сломал каблуки на туфлях и сжег все деньги из моей сумочки.
Деньги горели за то, что являли собой символ независимости от мужской воли.
Я пострадала за кокетство. За измену было бы не так обидно. Но все равно больно. Я ревела, размазывала косметику по лицу, проклинала, угрожала и умоляла остановиться. Сейчас понимаю, что тогда ни одна из тактик бы не помогла. Всю жизнь потом я искала свою ошибку. Сейчас знаю, что чаще всего жертвы не виноваты. Ни кокетство, ни слишком короткая юбка, ни яркая губная помада не могут быть оправданием насилию. А тогда мне было жутко больно и жалко себя.
Когда изверг обессилел, мне удалось удрать. Я поймала машину, еле избежав еще и изнасилования водителем-негодяем, который решил воспользоваться моим физическим и психическим раздраем. А потом я забаррикадировалась с ребенком у мамы. Протрезвевший и пришедший в себя на следующее утро юный муж простоял весь день под дверью на жалость сердобольным соседкам. Но я не дрогнула, не простила и не впустила. Слушала сводящий с ума, несмолкающий звонок выходной двери и, стиснув зубы, замазывала синяки.
Всех женщин, которые сегодня живут с насильниками, призываю не терпеть и убегать при первых же признаках рукоприкладства. Всегда найдется родственница или подруга, которая приютит вас с детьми. А потом можно будет найти работу, жилье, если нужно, нянечку и вырулить свою жизнь к успеху. Мне тот жуткий эпизод помог обрести чувство собственного достоинства и научил рассчитывать только на себя в нашей с ребенком жизни.
Я никогда потом не попросила ни копейки алиментов и гордо справилась со всеми трудностями сама. А было очень тяжело. Трудилась в три смены, таскала ребенка с собой на работу, денег не хватало на самое элементарное. Даже наша нянечка жила лучше меня. Но тот жизненный пинок вскоре сделал меня самостоятельной и финансовой независимой женщиной, которая запомнила главное правило на всю жизнь:
Полагаться можно только на себя.
Послесловие. Я много лет терзалась сомнениями, а правильно ли я поступила, лишив ребенка отца? А не нужно ли было быть скромнее? А не стоило бы простить? К счастью, гордость и достоинство перевешивали, и сомнения я отметала. Спустя многие годы я по-человечески простила бывшего мужа и наладила дружеские отношения с ним. Он прекрасно общается с сыном. Мой бывший — благородный, порядочный человек. Но я рада, что вырастила и воспитала ребенка сама, без его помощи. И до сих пор считаю, что поступила правильно. Прощать насилие нельзя. Даже если и понять можно. Но жить с этим нельзя все равно.