Лиза Шакира о съемках в сериалах: «Надеюсь, наши зрительницы начнут обсуждать секс, пока эта тема табуирована»

Главные роли в сериале исполнили Федор Бондарчук, Алена Михайлова, Сергей Гармаш, Константин Плотников, Юлия Волкова и многие другие звезды российского кино, в том числе и Лиза Шакира, для которой этот проект стал настоящим вызовом. В преддверии выхода финальных эпизодов мы пообщались с Лизой и узнали, сказался ли мрачный сюжет на работе команды, а еще спросили у нее о балансе между эйфорией и синдромом самозванца и о том, почему актриса так не любит «светскую жизнь».

Woman.ru: Даже по трейлеру «Калимбы» понятно, что зрителей ждет история, мягко говоря, мрачноватая. А какая атмосфера царила во время съемок?

Лиза Шакира: Мне кажется, в таких проектах всегда есть парадокс: на площадке царит очень дружелюбная атмосфера. Если бы мы были в таком же состоянии, как наши персонажи, то сошли бы с ума. Мы спасались юмором и относились друг к другу очень тепло. Юля Волкова пела песни, Петя Скворцов зачитывал нам сценарий как радиоспектакль. Было очень здорово!

У сериала звездный состав. Как строились взаимоотношения между разными поколениями артистов?

Лиза Шакира: На площадке вообще не было какого-то недопонимания. Я считаю, что учиться чему-то, вдохновляться кем-то можно вне зависимости от того, какой стаж у человека за спиной, какого он возраста, каких взглядов придерживается. Эти взгляды часто остаются за пределами площадки, а на площадке остаются только какие-то человеческие вещи.

За кем из коллег было интереснее всего наблюдать?

Лиза Шакира: На самом деле, за каждым, потому что каждый играл очень разных персонажей, острых. Это и Дмитрий Воробьев, который исполнил роль Сергея Аркадьевича: мне было интересно следить за тем, как он приспосабливается к коляске, как играет мстительного инвалида. А как работали Юля Волкова и Джал Ибрагимов! С Костей Плотниковым мы знали друг друга заочно довольно давно, было интересно поработать и с ним.

Я как абитуриентка в свое время была абсолютно влюблена в курс Брусникина, и работа с Петей Скворцовым стала для меня восторгом. Он очень легко существует в своих персонажах. Алена Михайлова совершенно фантастическая! Ну и Федор Сергеевич Бондарчук, естественно. Я не могу никого выделить, все очень разные, восхитительные, каждый — особенный. Это был праздник для меня как для человека, который любит наблюдать за всеми.

Расскажи о своей героине.

Лиза Шакира: Наташа — потерянный ребенок-бунтарь. Уже потом, после окончания съемок, я узнала, что у нее есть расстройство личности. Я смотрела шоу «Пацанки», чтобы сблизиться с Наташей, и мне было, если честно, очень тяжело, потому что мы максимально разные. Я ухожу в себя и переживаю конфликты внутри, а она нападает первая. Она — забитый звереныш, при этом инфантильная, не умеющая брать на себя ответственность.

Это был вызов и преодоление, попытка найти остроту. Надеюсь, у меня получилось. Мне было сложно смотреть сериал, я как будто не до конца принимаю то, что вижу.

Алена Михайлова сказала, что для нее «Калимба» — это история о том, «как важно доставать из себя темную часть и не подавлять эмоции». А о чем этот сериал для тебя?

Лиза Шакира: Тут я абсолютно согласно и Аленой, и с тем, как она для себя это описала. Но если брать линию моей героини, я бы сказала, что это еще и про смелость и ответственность, столкновение лицом к лицу с последствиями своих проступков и ошибок.

Среди всех своих проектов какой ты считаешь главным?

Лиза Шакира: «Монохром» — это полный метр Ольги Городецкой, в котором я снималась прошлой осенью. Я не знаю, когда выйдет этот проект, и в каком виде, буду ли я довольна тем, что увижу, но он очень сильно повлиял на меня и на мою жизнь.

Примерно год назад ты призналась, что в театре чувствовала себя не на своем месте, а теперь же тебя снова можно увидеть на сцене. Вторая попытка оказалась более удачной?

Лиза Шакира: Дело в том, что я вернулась в совершенно другой театр, нежели тот, в котором играла. Это иммерсивные спектакли, это абсолютно другое существование и взаимодействие со зрителем, это другое проживание. Это мне оказалось ближе. Это не значит, что я бы никогда не хотела вернуться в театр в его привычном понимании, хотела бы, конечно, но формат «Вернувшихся» и «Девочки со спичками» стал для меня уникальным опытом. Сейчас шоу закрывается, и я буду очень скучать.

В нем я почувствовала себя на своем месте. Это то шоу, которое потребовало от меня раскрытия сторон, которых я в себе раньше даже не замечала. Это шоу, которое позволило мне вырасти, принять какую-то свою энергию, научиться импровизировать, смотреть вокруг, не тянуть одеяло на себя, быть в тесной связке с партнерами. «Вернувшиеся» — это подарок мне, а тот театр, из которого я сбежала, был для опыта, чтобы я поняла, как не хочу.

У тебя есть какая-то стратегия развития карьеры?

Лиза Шакира: Нет. Единственное, что мной руководит — это желание получать опыт, делать то, чего я еще не делала, бросать себе вызовы, идти туда, где может быть страшно. Я с удовольствием это все делаю, но пока не могу сказать, что будет через пять лет. Мне бы чувствовать себя уверенно, пробовать играть абсолютно разных персонажей, разные истории, чтобы это был постоянный эксперимент, поиск.

Перед премьерой «Калимбы» ты написала в соцсетях: «Нахожусь где-то между эйфорией и обесцениванием». Насколько часто приходится балансировать между этими состояниями?

Лиза Шакира: Я часто нахожусь в этом состоянии, обесценивание в какой-то степени помогает сбросить ожидания, в том числе и какие-то мои личные. В студенческое время я могла говорить: «Мы делаем какую-то ерунду, поэтому многого от нас не ждите». Подобное отношения помогает снять градус ответственности. Если вдруг зрителям понравится, они будут говорить, что я не права — это будет подпитывать мою уверенность.

А эйфория — это такое приятное чувство, которое я редко себе позволяю, но я над этим работаю, поэтому здорово, когда появляются такие важные события. Хотя ничего плохого в эйфории я не вижу. Эйфория — это очень большое и радостное чувство, высшая точка счастья. Почему я себе запрещаю это чувство — другой вопрос, надо поговорить со своим внутренним критиком и позволить своему внутреннему ребенку ликовать. А вообще я ненавижу, когда начинаю говорить таким терапевтическим языком.

Сейчас ты снимаешься в проекте, поднимающем тему секса. Насколько тебе комфортно работать с таким материалом?

Лиза Шакира: Я ничего плохого в этом не вижу, это большая часть нашей жизни. Если мы об этом говорим грамотно, без стереотипов, а искренне и честно, то это круто. Тем более, что эта тема до сих пор табуирована. Я надеюсь, что когда сериал выйдет, наши зрительницы и зрители точно так же начнут обсуждать секс и налаживать контакты друг с другом. Как говорит моя героиня: «О сексе разговаривать надо, особенно в отношениях».

Чем пикантнее в кино затрагивается тема, тем больше шансов нарваться на критику. Насколько ты вообще переживаешь за то, что о тебе говорят другие?

Лиза Шакира: Пока я снимаюсь в проекте, мне вообще все равно, кто и что о нем думает и говорит. Моя цель — хорошо сделать свою работу. А вот когда работа выходит, меня уже начинает интересовать мнение каких-то важных для меня людей — и близких, и из профессии. Я люблю получать обратную связь, если это, например, критика, которая позволит мне вырасти.

Раньше это воспринималось болезненно, потому что после «Нулевого пациента» были ситуации, когда мне нужна была поддержка, а я получала критику, я остро на это реагировала. Я даже с одной подругой перестала общаться, потому что была не готова к такому. Сейчас мне уже легче, и я говорю конкретно, что мне нужно, умею фильтровать и не читаю особо, кто что пишет. Ну, плюс-минус.

Часть профессии любого актера — светская жизнь. Насколько ты сейчас в нее погружена?

Лиза Шакира: Я в нее погружаюсь набегами, когда у меня есть энергия и желание увидеть приятных людей, коллег, пообщаться. Я могу ходить на мероприятия несколько недель подряд, регулярно, а потом выпасть на какое-то время. Сейчас я завершила один период активной светской жизни.

Вообще, мне так не нравится словосочетание светская жизнь, это что-то из нулевых, для меня в этом почему-то есть что-то негативное. Для меня это скорее социально активная жизнь, вот этот термин не вызывает у меня отторжение. Быть частью светской жизни мне не хочется, мне даже становится неприятно, когда я думаю, что я «вся такая светская». Может, я просто неправильно понимаю значение этого слова и мне нужно просто открыть словарь, изучить вопрос, выдохнуть и расслабиться.

Как ты готовишься к красным дорожкам? Твои образы всегда одни из самых эффектных.

Лиза Шакира: Для меня красные дорожки — это всегда стресс, потому что я никогда не знаю, чего мне хочется. Сейчас я стараюсь заранее готовиться к мероприятиям, потому что много где есть строгий дресс-код, но как бы я ни пыталась, у меня все равно все получается в последний момент и на стрессе. Слава богу, у меня есть мои пиар-агенты Катя и Саша, и мой стилист Рита, с которой мы работаем уже много лет. Она очень хорошо знает меня, даже лучше, чем я сама. Я доверяюсь девочкам, особенно в условиях дефицита времени, когда нет возможности заехать на примерку.

У меня вообще долго было отторжение к мероприятиям. Мне казалось, что разрыв между тем, как я выгляжу в реальной жизни, и между моими образами для премьер слишком велик. Теперь я пытаюсь найти золотую середину, чтобы не было ощущения внутренней неправды.

Сейчас у тебя период экспериментов с прическами. Это импульсивный порыв?

Лиза Шакира: Я бы сама никогда на такое не решилась, это было сделано ради роли — короткая стрижка и превращение в блондинку. А дальше со мной случился «ежик», это уже была случайность, ошибка мастера. Из-за неудачного окрашивания у меня стали ломаться волосы, и я поняла, что их просто надо срезать. Обратно в брюнетку я тоже перекрасилась под проект.

Мне очень интересно, я чувствую эту волну перемен и экспериментов, мне хочется продолжать. Интересно, что же мне профессия предложит сделать с собой дальше. Я с удовольствием это вызов, или наоборот, подарок, приму.

Удивляешься, глядя на себя в зеркало?

Лиза Шакира: В первое время, когда я только превратилась в блондинку, мне было очень странно. Я периодически ловила свое отражение в витринах и не понимала, что это я. Когда у меня были ультракороткие волосы, я, если честно, вообще не могла смотреться в зеркало. Это настолько не отражало меня, мое нутро, мое ощущение от себя, что мне было сложно принять перемены. А сейчас, когда волосы уже отросли, когда я опять брюнетка, я наслаждаюсь. В данный момент это больше я.

Опиши свой идеальный выходной. Что помогает тебе перезагружаться?

Лиза Шакира: Лучше, если это будет два выходных подряд, потому что в первый я вряд ли смогу расслабиться. Обычно я по импульсу чувствую, что бы мне хотелось сделать. Наверно, это будет день встречи с друзьями, обмен новыми впечатлениями, нашей энергией. Обязательно, чтобы в этом дне была природа, какое-то созерцание, выдох. Было бы классно еще в это все запихнуть спорт, массаж или уход за собой, поэтому два дня. Первый под какие-то девчачьи штуки, а второй для того, что наполнит меня духовно.

Твой папа нутрициолог и коуч по правильному питанию. А как ты относишься к правильному питанию и спорту?

Лиза Шакира: То, что мой отец нутрициолог и занимается этим профессионально, вообще ничего не значит. Это отношения отцов и детей, я специально не иду к нему в программу, не хочу, чтобы он копался в моей голове. Жизнь-то моя. Я питаюсь ужасно. Я могу не есть весь день и вечером объесться, могу съесть на ночь бургер, могу кусочничать, есть какие-то бутербродики всухомятку. Я мало ем овощей и фруктов, у меня очень неразнообразный рацион. Я это все понимаю и периодически пытаюсь наладить, но это требует от меня огромных усилий воли, ровно как и занятия спортом. Я до сих пор не нашла, что мне нравится.

Меня подруга начала звать на наши дружеские свидания именно на занятия спортом, и я поняла, что это кайф, потому что мы что-то делаем для своего тела, параллельно хихикаем, потом вкусно едим, общаемся. Это классный формат. А пойти в тренажерный зал до смены или после смены — это не мое. Мне кажется, мне это аукнется.

Еще недавно ты описывала себя как начинающую актрису. Какая ты сейчас?