Конечно, за годы работы в группе t.A.T.u. и сольного творчества случалось всякое. Однако, к счастью, я не так часто сталкивалась с неадекватным поведением со стороны поклонников. Но сталкивалась.
Помню, в рамках выхода песни «Мальчик-гей» (2001 год, — прим. Woman.ru) мы устраивали своеобразный челлендж на концертах: приглашали на сцену мальчиков и девочек, предлагали им целоваться и дарили за это подарки. Однажды сотрудники службы безопасности обратили внимание на то, что один из парней на сцене очень странно себя ведет и все время держит руку в кармане.
Они тут же его схватили, вытащили руку, а в ней оказался открытый перочинный нож…
Все закончилось благополучно только благодаря бдительности нашей охраны.
«Польский тип»
Много лет я не сталкивалась с ситуациями, угрожающими моей жизни. Буквально до лета прошлого года. В июле у меня было запланировано выступление на большом фестивале в Польше.
За три недели до шоу мне написала одна из поклонниц и буквально умоляла не приезжать. Она говорила о том, что есть человек, который угрожает меня убить.
Эта девушка была настолько напугана, что написала также моему тогда еще мужу (Сашо Кузманович, с которым Лена развелась в сентябре 2019 г., — прим. Woman.ru), маме, директору, друзьям и близким.
Поначалу я не придала этим сообщениям особого значения, решила, что все ерунда. Сильно переживала мама. Я, конечно, не хотела ей ничего говорить, но когда она узнала обо всем сама, у нее был шок. Представьте, что она испытала, когда прочитала: «Не пускайте свою дочь на концерт, в Польше ей угрожает опасность — ее хотят убить!»
Несмотря на то, что я старалась успокоить близких, тревожность внутри росла. Предостережения от неравнодушных продолжились: мне присылали скрины его сообщений, где он писал, что уже купил пистолет, что он убьет не только меня, но и моих поклонников. Тут стало уже не до шуток. Налицо явные психические отклонения, а это самое страшное — ты понятия не имеешь, чего от такого человека можно ожидать. Ты не в состоянии предугадать его действия.
Ситуация накалялась, я нервничала. Мне даже стали сниться кошмары: уже и на подсознании меня не оставляли мысли о возможной опасности. Тем не менее я понимала, что нужно взять себя в руки.
Сказала себе: «Я буду жить долго. Точка».
Родные пытались отговорить меня от выступления, но я посчитала, что это неправильно — идти на поводу у страха. Идти на поводу у этого человека. Тем не менее мы приняли все меры предосторожности: написали заявление в полицию, к которому приложили все данные об этом человеке, мне усилили охрану, а у сотрудников на входе на концерт была распечатка его портрета. Как мне позже сообщили, полиция нашла этого человека, с ним была проведена соответствующая беседа.
С момента, как я села в самолет, до окончания выступления состояние было нервозным. Во время концерта чувствовала себя героиней фильма «Телохранитель». Мне кажется, первые несколько мгновений у меня был такой же боязливый взгляд. Я всматривалась в толпу, выискивая своего недоброжелателя. Но потом сказала себе: «Хватит. Я артист».
Что бы ни происходило в жизни, ты должна все свои переживания засунуть поглубже внутрь и отработать концерт на все 100%.
Публика не виновата в том, что ты больна, у тебя разлад в личной жизни или тебе угрожает психически нездоровый человек. Люди заслужили получить то, за чем пришли. Понимая это, я отбросила все страхи и отработала выступление — качественно, как полагается. Концерт был прекрасный, публика замечательная, все прошло хорошо. Собственно, я практически не сомневалась, что все обойдется, но тревожность все равно не отпускала.
Продолжение следует?
Честно скажу: следить за судьбой этого человека я не стала. Передо мной возникла конкретная ситуация, я действовала в ее рамках, а углубляться в историю наших «взаимоотношений», узнавать причину его поведения мне не хотелось. Да и незачем. Думаю, от того, что я узнаю, как долго он является моим поклонником (или поклонником группы t.A.T.u.), ничего ровным счетом не изменится. А лишнюю информацию я не люблю.
Единственное, мне сообщили, что после концерта он снова давал о себе знать. Только на этот раз сообщения были другого содержания.
Как я поняла, у него есть два состояния: то он очень сильно хочет на мне жениться, то грозится убить. «Так не доставайся же ты никому» — что-то из этой серии.
Мне его жалко. Очевидно: человек болен, он мучается, ему требуется профессиональная медицинская помощь. Может быть, после этой ситуации соответствующие органы обратили на него внимание.
Приходила ли мне в голову мысль выйти с ним на контакт? Нет. Это могло бы только ухудшить ситуацию. Налицо серьезные психические отклонения, маниакальные идеи, поступки. Продуктивного диалога не сложилось бы: считаю, что этим должны заниматься медики.
Мысль оставить карьеру из-за угроз тоже не возникала. Во-первых, потому что я артист до мозга костей. Это то, что я люблю всей душой, что умею делать хорошо и чем хочу в принципе заниматься. Я не готова этим жертвовать.
По сути, артисты ежедневно сталкиваются с чем-то подобным: хейта на просторах интернета не счесть.
Все мы так или иначе сталкивались с агрессивными поклонниками. За столько лет карьеры я уже обросла толстой кожей и на многое просто не реагирую. Да, этот случай с угрозами не был рядовым или привычным, но мы со всем справились.
Оскорбления в Сети
Сегодня интернет — безусловно, мощный инструмент по самопродвижению. Он дает большие возможности артистам — как начинающим, так и опытным. С другой стороны, тот же интернет сделал звезд очень уязвимыми. Сегодня каждый может написать тебе любую гадость (что у нас в России почему-то очень любят), и от этого никуда не деться. Однако, как я уже говорила, у меня получилось за годы работы отрастить толстую кожу, чтобы не реагировать на хейт.
Я вполне адекватно воспринимаю конструктивную критику, принимаю ее к сведению, провожу работу над ошибками при том, что и сама регулярно разбираю себя по полочкам.
Другое дело, когда пишут откровенные оскорбления, выражают личное, необъективное мнение вроде «Выглядишь старой», «Эта помада тебе не идет», «Слишком толстая».
На такие выпады я не реагирую. Меня может выбесить какой-то комментарий, но это выведет меня из равновесия максимум на пару минут. Я понимаю, что если принимать все близко к сердцу, можно реально сойти с ума. Ты попросту сгоришь или поедешь жить в «Кащенко». Поэтому нельзя. Запрещено.
Никакой негатив не заставит меня ни отказаться от профессии, ни замкнуться в себе. Я очень открытый человек, мне нравится то, как я самовыражаюсь в творчестве, и главное — я вижу людей, которым это нужно.
А хейтеры будут всегда — таковы законы популярности, от которой я не готова отказаться.
Любому артисту нужна узнаваемость, необходима как воздух: это показатель твоей реализации, степени признанности. Мы же поем не для того, чтобы наши песни остались никем не услышанными. Естественно, нам важна аудитория, и популярность — прекрасное подспорье.
С другой стороны, когда слава достигает сумасшедших масштабов, человек лишается личного пространства, которое тоже необходимо как воздух. Я помню времена t.A.T.u., когда даже из дома было невозможно выйти. Где бы ты ни находился, везде тебя окружали поклонники. Такое положение дел реально начинает мешать жить: это колоссальная нагрузка, которая чревата психологическими расстройствами.
У меня случались и нервные срывы — такие вещи не проходят бесследно.
У нас действительно была неимоверная популярность, всемирная любовь, что сказалось и на характере: в определенный момент начало сносить крышу. К счастью, мне ее вовремя починили. Сняли корону буквально на этапе ее зарождения — сняли неаккуратно, жестко, обидно, но это заставило меня задуматься и пересмотреть свое поведение, отношение к людям. Безумно благодарна своей семье и подругам за это. С друзьями мне вообще повезло, очень их люблю: нас четыре подруги, мы со школы вместе. Они никакого отношения к шоу-бизнесу не имеют, но прошли со мной, огонь, воду и медные трубы. И остались рядом.
Сложно сказать наверняка, хотела бы я сегодня быть такой же суперпопулярной, как во времена t.A.T.u.. С одной стороны, конечно, да — как и любому артисту. Популярность — как наркотик, мы зависимы от нее. Это показатель твоего статуса, реакция на твою деятельность.
С другой стороны, как я уже отметила, суперпопулярность отнимает все твое личное пространство, а я его очень ценю.
Мне комфортно в тех условиях, в которых я нахожусь сегодня, потому что у меня есть сын, который ходит в обыкновенный муниципальный детский сад, где меня не узнают, а на Сашу не вешают ярлык «сын звезды». Мне бы хотелось, чтобы у моего ребенка было самое обычное счастливое детство.
К тому же сегодня я совершенно спокойно езжу на метро — это огромная экономия времени, что для меня особенно актуально, ведь я не только артист, но и мама. Не люблю стоять в пробках. Я обожаю читать книги, а такая возможность у меня появляется как раз в метро и иногда на гастролях. Редкий случай, когда я ловлю на себе пристальные взгляды. Но даже в этом случае люди не подходят, так как сомневаются, потому что никак не ожидают увидеть артиста в общественном транспорте. Для меня это своего рода кайф. Так что отсутствие сумасшествия по моей персоне точно имеет свои плюсы. Хотя и это, как показывает опыт, не оберегает от таких случаев, как тогда в Польше.