Женщина должна поддерживать феминизм

Да что ты, а анальный секс всеравно существует между двумя мужиками!
Вот так вот!

Уроки выучила? Маме помогла помыть посуду? Дом2 посмотрела?
Пора тебе идти спать ложиться!)))

Почему у мужиков так пердаки вспыхивают от злости?

Ведь здесь одно *** озлобленное в комментах, скорее всего их МД сообщества?

Женщины а вы заметили сколько здесь неадекватных мужиков дрочеров собралось?

Это всё их рук дело, мужики вспыхивают огненным пламенем как слышат слова феминизм, потому что им невыгодно чтобы женщины были независимыми и сильными

Потому что тогда никто им ноги мыть не будет. самим придется их мыть!

Я скажу вам как женщина, любая женщина конечно же поддерживает феминизм, но на деле получается всеравно патриархат. Наше общество еще пока не готово жить в справедливом мире, где нет войны полов, и конечно же женщина должна быть независимой и сильной, гордой и своенравной, чтобы об нее не вытирали ноги другие люди. Это и так логично и понятно.

Я скажу вам как женщина, любая женщина конечно же поддерживает феминизм, но на деле получается всеравно патриархат. Наше общество еще пока не готово жить в справедливом мире, где нет войны полов, и конечно же женщина должна быть независимой и сильной, гордой и своенравной, чтобы об нее не вытирали ноги другие люди. Это и так логично и понятно.

Я скажу вам как женщина, любая женщина конечно же поддерживает феминизм, но на деле получается всеравно патриархат. Наше общество еще пока не готово жить в справедливом мире, где нет войны полов, и конечно же женщина должна быть независимой и сильной, гордой и своенравной, чтобы об нее не вытирали ноги другие люди. Это и так логично и понятно.

Расскажите нам про феминизм, его истоки и становление?
Или ваш ответ, будет профанацией.

Ну это будет долгой историей. Начиналось всё с легенды о Лилит - первой женщиной на Земле которая не захотела подчинятся Адаму. потому что была создана равной ему.
За что она не выдержала и самостоятельно покинула рай.

Ну а если серьезно, то наслаждайтесь историей:
Начало XVIII века — период отступления от идеи гендерного равенства; особую популярность в это время получила идея культивирования женской «слабости» («слабый пол»). Но уже к середине XVIII века французские просветители способствовали возрождению феминистских идей: Вольтер писал о несправедливости женской доли; Монтескье — что женщина должна участвовать в общественной жизни; Гельвеций доказывал, что гражданская «непросвещенность женщин есть только следствие ее неполного и неправильного воспитания».

На протяжении всего XVIII века женщины европейских стран начали принимать активное участие в жизни общества. Большое количество женщин стали обладать экономической независимостью; светские дамы пытались вмешиваться в политику. Женщины просили признания их прав на гражданскую жизнь: образование, труд, уважение в семье и обществе
В США первой американской феминисткой считают Абигейл Смит Адамс. Она вошла в историю знаменитой фразой:
«Мы не станем подчиняться законам, в принятии которых мы не участвовали, и власти, которая не представляет наших интересов

Во второй четверти XIX века требования феминисток в разных странах воплотились в единую общественную компанию и акцию. Поначалу приоритетным вопросом был доступ женщин к высшему образованию, а после и вопрос о законодательных реформах и праве голоса для женщин как средстве для обеспечения законодательных реформ.

В 1848 году в США, в городе Сенека Фолз (штат Нью-Йорк) участники Движения против рабства (68 женщин и 32 мужчины) подписали Декларацию позиций и резолюций, касавшуюся положения женщин. Декларация стала поворотным пунктом в истории американского и мирового феминизма[4].
Суфражизм
Основная статья: Суфражизм

С середины XIX века образованные женщины стали активнее участвовать в общественной жизни, требуя политического равноправия. Основным центром борьбы была Англия, отчего и взяла название от английского термина «суфражизм», что означает избирательное право и вошла в историю политического направления в феминизме.

В 1867 году в Манчестере было создано «Общество женского избирательного права» и члены начали издание «Женского суфражистского журнала». В 1868 общество было преобразовано в Национальную федерацию суфражистских обществ (НФСО), которая в течение года объединила более 5000 членов. НФСО старалась распространить идеи суфражизма в Уэльсе, Ирландии и Шотландии.

В Новой Зеландии женщины получили активное избирательное право (но не могли быть избранными) в 1893 году, а в Австралии в 1902 году женщины получили и активное, и пассивное избирательные права.

Однако в Англии принятие закона о праве женщин участвовать не только в местных, но и в парламентских выборах все откладывалось. Англичанки получили избирательное право ограниченно (только для замужних женщин) в 1918 году, а в полном объеме — в 1928 году.

В 20-е годы XX века в Европе и США феминистское движение первой волны, добившись, наряду с избирательными правами, принятия законов, разрешающих женщинам учиться в университетах и работать вне дома, посчитало свои задачи выполненными, и активность женски

Родоначальницей феминизма «второй волны» стала Симона де Бовуар, хотя она не считала себя феминисткой. Но именно она рассеяла догму о естественности сексуального разделения труда, создала соотносящее «природное» (женское) с «культурным» (мужским).

В начале 60-х XX века пробуждение социального женского самосознания привело к возникновению «второй волны» феминизма

Феминизм различают по следующим факторам:

географически — американский, европейский, третьего мира, постсоветский и постсоциалистический
этнический — феминизм «белых», «черных» и «цветных»
конфессионально — христианский, формирующийся исламский
по методам и направленности действий — экофеминизм, пацифистский, сепаратистский
по идеологии — либеральный, социалистический и марксистский, радикальный
по принадлежности к направлениям в философии и психологии — модернистский, основанный на концепции социального конструирования; постмодернистский и постструктуралистский, психоаналитический
по сексуальной ориентации и идентичности приверженцев — лесбийский, а также объединяющий всех непризнанных обществом индивидов нетрадиционной сексуальной ориентации ***-феминизм

Возрождение либерального феминизма связано с книгой американки Бетти Фридан Мистика женственности (1963 г.). Вскоре в США возникла Национальная Организация Женщин, объединившая более 300 000 членов, которая провозгласила своей целью борьбу за создание равных возможностей для самореализации обоих полов. Своей главной задачей новая организация считала принятие законодательного запрета дискриминации по признаку пола во всех сферах экономической активности.

Реформирование гендерной политики США было начато в 1961 году президентом Дж. Кеннеди, создавшим Комиссию по статусу женщин для изучения ситуации с правами женщин в послевоенной Америке. В Гарварде в 1970 году среди 483 преподавателей гуманитарных и естественных факультетов не было ни одной женщины. В престижных университетах США, высших медицинских школах, школах бизнеса женщины в конце 1960-х годов составляли от 5 до 8 % студентов

Радикальный феминизм сформировался в XX веке и сейчас представляет собой самое яркое направление в феминизме. Для радикальных феминисток государство — это инструмент контроля прежде всего за женской сексуальностью, мужчины — социальная группа, вынуждающая женскую сексуальность к постоянному обслуживанию своих нужд и желаний. Показав, как женское тело и сексуальность подавляются и используются при патриархате, радикальный феминизм вынес на общественное обсуждение ранее запретные темы — сексуальных домогательств, домашнего насилия, женского сексуального удовольствия

Во второй четверти XIX века требования феминисток в разных странах воплотились в единую общественную компанию и акцию. Поначалу приоритетным вопросом был доступ женщин к высшему образованию, а после и вопрос о законодательных реформах и праве голоса для женщин как средстве для обеспечения законодательных реформ.

В 1848 году в США, в городе Сенека Фолз (штат Нью-Йорк) участники Движения против рабства (68 женщин и 32 мужчины) подписали Декларацию позиций и резолюций, касавшуюся положения женщин. Декларация стала поворотным пунктом в истории американского и мирового феминизма[4].
Суфражизм
Основная статья: Суфражизм

С середины XIX века образованные женщины стали активнее участвовать в общественной жизни, требуя политического равноправия. Основным центром борьбы была Англия, отчего и взяла название от английского термина «суфражизм», что означает избирательное право и вошла в историю политического направления в феминизме.

В 1867 году в Манчестере было создано «Общество женского избирательного права» и члены начали издание «Женского суфражистского журнала». В 1868 общество было преобразовано в Национальную федерацию суфражистских обществ (НФСО), которая в течение года объединила более 5000 членов. НФСО старалась распространить идеи суфражизма в Уэльсе, Ирландии и Шотландии.

В Новой Зеландии женщины получили активное избирательное право (но не могли быть избранными) в 1893 году, а в Австралии в 1902 году женщины получили и активное, и пассивное избирательные права.

Однако в Англии принятие закона о праве женщин участвовать не только в местных, но и в парламентских выборах все откладывалось. Англичанки получили избирательное право ограниченно (только для замужних женщин) в 1918 году, а в полном объеме — в 1928 году.

В 20-е годы XX века в Европе и США феминистское движение первой волны, добившись, наряду с избирательными правами, принятия законов, разрешающих женщинам учиться в университетах и работать вне дома, посчитало свои задачи выполненными, и активность женски

Матриарха́т (от греч. μήτηρ, μάτηρ «мать» + ἀρχή «господство, начало, власть»), также гинекокра́тия (от греч. γῠνή «женщина» + κράτος «власть») — гипотетическая форма общества или социальной организации, в которой лидирующая роль принадлежит женщинам, в особенности матерям семейств этого общества. В науке превалирует точка зрения, что чисто матриархальных обществ никогда не существовало

Матриархатом иногда также называют форму правительства, сформированного исключительно из женщин или в котором доминируют женщины. Появление гипотезы об эпохе власти женщин связано с именами таких исследователей XVIII века, как Ж.-Ф. Лафито, И. Я. Бахофен и Л. Г. Морган. В советской исторической науке, археологии, этнографии и антропологии существование матриархата долгое время ставилось под сомнение, однако поздние исследования подтвердили версию о существовании матрицентрированного общества на ранних этапах эры земледелия на Древнем Востоке. Проф. В. Н. Дьяков доказывал существование матриархата у всех древних народов.

Согласно трудам многих специалистов, в истории не существовало ни одного достоверно известного по каким-либо надежным источникам матриархального общества

Однако даже противники теории существования матриархата как этапа развития социума, признают, что в реальности некоторый рост женского статуса всё-таки нередко наблюдался на начальном этапе развития культуры земледелия; они, однако, считают что неправомерно идентифицировать такой рост со «становлением матриархата». По мнению некоторых исследователей, мотыжное, «огородническое» земледелие произошло от собирательства — типично женского занятия в отличие от мужской охоты. С увеличением роли земледелия в хозяйственной жизни людей увеличилась и роль женщин в обществе. Впоследствии, по мере механизации земледелия и скотоводства, социальная роль женщин упала.

Современной науке известны общества, содержащие в себе многие признаки матрицентричного порядка.

Общества могут быть признаны матрицентричными по некоторым признакам, таким как: матрилинейность, матрилокальность и авункулизм (такое устройство семейной иерархии, при котором роль главы семейства берет на себя дядя по материнской линии). Иногда в качестве признаков матрилинейных обществ рассматриваются групповой брак, гостевой брак и даже полиандрия. Неоспоримым признаком матриархата также является материнское право (неоспоримое право матери на детей, которое вступает в силу после распада брака — дети остаются в семье матери), и порядок распределения и наследования собственности, передается по женской линии. Мужчины живут в семье матери вместе со своими сестрами по материнской линии и их детьми. Родственниками считаются только единоутробные братья и сестры, собственность семейная. Примечательно, что в матриархальных обществах мужчины, не имея никаких прав и привилегий, тем не менее имеют точно такие же обязательства перед обществом, что и в патриархальных: обеспечивают защиту, содержат свои семьи, решают прочие племенные вопросы, занимаются воспитанием детей (детей сестер). При этом семья формируется вокруг матери, а не вокруг отца.

Основой типичного матриархального общества обычно являлась матрилокальная община численностью иногда приблизительно в 200—300 человек близких родственников по женской линии. Её возглавляет старшая женщина — матриарх, — иногда её брат. Внутри семейно-родовой группы существуют много мелких семей, состоящих из женщины-матери и её детей и внуков. Из этих семей и складывался материнский род, который коллективно владеет общинной землей. Прочее же имущество является собственностью женщин, и передается от матери дочерям.

Обычно в своем роду запрещалось заключать браки, во избежание кровосмешения. И потому обычно такой материнский род состоял в тесных связях с другим родом, с которым обменивался женихами и невестами (так называемая дуальная экзогамия). Иногда дуальная экзогамия перерастает во фратриальный порядок (родовой общности нескольких племен).

Есть и другой вариант матриархального порядка: племя делится на две половины, в одной живут мужчины, а в другой женщины, каждая половина живет автономно и относительно далеко друг от друга и имеет своего лидера. В матриархальных обществах, где религиозную картину мира формирует матрицентричная религия, отмечается наличие развитого пантеона женских божеств, а также наличие во главе пантеона богов верховного женского божества, олицетворяющего великую Богиню-мать. Примером может служить одно из древнейших направлений индуизма шактизм. По мере вытеснения матриархата патриархатом, женский пантеон богов заменяется мужским. Богини утрачивают свою культово-религиозное значение, они становятся второстепенными персонажами религиозной мифологии. А трон верховного божества вместо Богини-матери занимает Бог-отец. Матриархальные социумы повсеместно встречались в разное время в разных частях света, у различных народов, населяющих Азию, Африку, Европу, Северную и Южную Америку.

В настоящее время матриархальные общества с относительным доминированием женщин-матерей в некоторых сферах общественной жизни сохранились лишь в некоторых районах Тибета,южной части Алтая, Южной и Юго-Восточной Азии (например, народ ранатхари, проживающий в Индии и Непале, минангкабау, кхаси и гаро) и Африки (ашанти, йоруба и другие), где наряду с относительно высоким женским статусом типична также и полиандрия, а также матриархальный уклад сохранился у некоторых народов Микронезии.

Некоторые черты матриархата сохранились в обычаях североафриканской народности туареги, где по-прежнему присутствует матрилинейность и часто матрилокальность, а также наличествует высокая роль женщины в социальной жизни племени. У туарегов в настоящее время также существует различие между мужским и женским письмом. Если мужчины пользуются арабским шрифтом, то среди женщин преимущественно распространено письмо тифинаг. Консонантное письмо туарегов тифинаг — очень древнего происхождения и восходит ещё к домусульманскому периоду Итальянский исследователь Аттилио Гаудио считает его близким древнеливийскому письму. Также существует у туарегов понятие «Асри» — это абсолютная свобода нравов у всех незамужних женщин туарегов, независимо от того, были ли они замужем, разведены или вдовы. Чем больше у женщины любовников, тем выше её репутация. У туарегов существует обычай, который обязывает мужа не принуждать свою жену силой. Если она отказывает ему во взаимности, он отправляет её к родителям

Мария Гимбутас, американский археолог, описывает матрицентрированное общество, тесно связанное с культом Богини-Матери, в неолитической Европе, используя термин матристическое, объясняя этот термин как «абсолютная власть женщины в семье» (над мужчиной и детьми).

Согласно же трудам Хайде Гёттнер-Абендрот (Heide Göttner-Abendroth) понятие матриархата имеет более широкое значение: Гёттнер-Абендрот даже представила свою книгу «Modern Matriarchal Studies» как «исследование обществ, существующих вне принципов патриархата», определяя «матриархальные» общества как общества где доминирование мужчин по половому признаку является минимальным или же отсутствует вовсе

Эти исследования подтверждают археологические раскопки на острове Суматра (Индонезия), изучение истории народа минангкабау, сохранившего традиции материнско-родового строя. Существует мнение, что матриархат отражает низкий уровень развития общества, в то время как патриархат является более прогрессивной формой устройства общественной жизни. Но и многие современные патриархально ориентированные племена продолжают оставаться в первобытной дикой неинформированности, живут в пещерах и шалашах и бесконечно далеки от достижений окружающей их цивилизации. Следовательно, главенство мужчин в обществе совершенно не определяет способности этого общества к культурному, научному или техническому прогрессу. Однако с другой стороны, ни одно матриархальное общество не достигло высокого уровня цивилизации и технического прогресса.

Известно, что еще в XIII веке в западной части Суматры существовало феодальное матриархальное государство Минангкабау. Материнско-родовая структура у минангкабау очень сложна и многоступенчата. Важнейшая социальная единица — это большая материнская семья «сапаруи», что означает «плоды одного чрева». Её ядро составляют родственники по женской линии, которые происходят от одной прабабки, живут в одном доме и имеют все права на имущество. Пришлая часть — это мужья женщин большой семьи; они принимают определённое участие в жизни сапаруи, где живут, но не имеют права на имущество этой большой семьи

При разводе всё имущество, а также дети остаются в клане жены, а мужчина возвращается в клан матери. Фактически абсолютной собственностью на землю и имущество у минангкабу обладают только женщины.
Также интересные открытия преподнесло изучение жизни горной народности мосо, входящей в группу народов наси тибето-бирманской языковой семьи, проживающих в южнокитайских провинциях Юньнань и Сычуань. Мосо живут в типичном матриархальном укладе, не изменившемся с древнейших времен. Изучение матриархального уклада их жизни опровергает распространенное заблуждение о «бесправии мужчин» в матрицентрированном обществе. Мужчины племени мосо, помимо важной функции воспроизводства населения, отвечают за религиозные, магические и погребальные ритуалы, молятся о благополучии семьи. При этом в племени наличествуют все основные признаки матриархата, мужчина никогда не покидает семью матери, не занимается воспитанием своего ребёнка, да и имя отца ребёнку зачастую неизвестно. Воспитанием детей активно занимаются мужчины семьи — братья матери. Привычное сызмальства всем народам слово «отец» в лексиконе мосо отсутствует. Нет у них и традиционных семей. Однако матриархальные семьи мосо — часто многодетные, даже несмотря на ограничение рождаемости в Китае в последнее время. Хотя женщинам мосо принадлежит приоритет в решении экономических вопросов, политическая власть остается в руках мужчин

К наиболее древним литературным источникам, свидетельствующим о существовании матриархальных обществ, можно отнести древнегреческие мифы об амазонках. До недавнего времени считалось, что сказания об амазонках, как об обществе воинственных женщин, живущих без мужей, воспитывавших дочерей в воинском духе, подчиняющихся строгой иерархии и дисциплине, являются выдумкой античных авторов. Однако последние раскопки на юге России подтвердили предположение, что миф об амазонках мог быть основан на исторических фактах. Были найдены курганные захоронения знатных женщин, в могилу которых было положено драгоценное оружие, мечи, луки и стрелы. Что свидетельствовало о том, что эти женщины при жизни занимались военным ремеслом.

В 1998 году в Острогожском районе Воронежской области было открыто уже шесть могил амазонок. Об этом сообщает газета МК от 11.11.1998 г. : «Как установили специалисты института, это были женщины 20—25 лет (средняя продолжительность жизни человека в то время составляла 30—40 лет), среднего роста и современного телосложения. В их могилах помимо оружия нашли золотые серьги, детали веретена, костяной гребень с изображением гепарда и практически в каждой гробнице — бронзовое или серебряное зеркало».

Судя по деформации бедренных костей, эти женщины много скакали верхом. Во многих курганах были погребены мужчины, но в других находились женские скелеты, а рядом с ними лежали богатые погребальные дары и ценное оружие. Эти курганы относятся к той эпохе, когда широко распространился миф об амазонках.

Анализ генетического материала помог уточнить, какого пола были кочевники, погребенные в приволжских курганах. В одном из раскопов археологи собрали более 110 наконечников стрел, а ведь это было женское захоронение. Исследователи сделали вывод, что там похоронена весьма именитая персона. Значит, женщины этого племени шли в бой рядом с воинами-мужчинами, и может быть, даже играли главную роль — были царицами или полководцами.

Каракалпаки, по большей части проживающие в низовьях реки Амударьи, имели много общих культурных черт со своими соседями-кочевниками — казахами, узбеками, ногайцами, башкирами . В то же время каракалпаки ещё в начале XX века сохраняли ряд уникальных культурных явлений, восходящих к наиболее древнему пласту их этногенеза — кругу сако-массагетских племен, обитавших во второй половине 1 тыс. до н. э. — первых веках н. э. в Арало-Каспийском регионе.

К наиболее древним литературным источникам, свидетельствующим о существовании матриархальных обществ, можно отнести древнегреческие мифы об амазонках. До недавнего времени считалось, что сказания об амазонках, как об обществе воинственных женщин, живущих без мужей, воспитывавших дочерей в воинском духе, подчиняющихся строгой иерархии и дисциплине, являются выдумкой античных авторов. Однако последние раскопки на юге России подтвердили предположение, что миф об амазонках мог быть основан на исторических фактах. Были найдены курганные захоронения знатных женщин, в могилу которых было положено драгоценное оружие, мечи, луки и стрелы. Что свидетельствовало о том, что эти женщины при жизни занимались военным ремеслом.

В 1998 году в Острогожском районе Воронежской области было открыто уже шесть могил амазонок. Об этом сообщает газета МК от 11.11.1998 г. : «Как установили специалисты института, это были женщины 20—25 лет (средняя продолжительность жизни человека в то время составляла 30—40 лет), среднего роста и современного телосложения. В их могилах помимо оружия нашли золотые серьги, детали веретена, костяной гребень с изображением гепарда и практически в каждой гробнице — бронзовое или серебряное зеркало».

Исторические документы свидетельствуют о сильных матриархальных обычаях в управлении массагетских племен и их родов, о значительной роли женщин даже в военном деле массагетов. Убедительным подтверждением сообщений историков об особой роли женщины в жизни племени является эпическая поэма каракалпаков «Кырк кыз» — «Сорок девушек», повествующая о подвигах дружины девушек-воительниц. Главной героиней поэмы является их предводительница — прекрасная и отважная пятнадцатилетняя Гулаим.

Мотив девицы-богатыря известен в эпосе многих народов, но сюжет о дружине амазонок зафиксирован в Средней Азии только у каракалпаков. Гулаим и её подруги-сверстницы живут на острове в неприступной крепости, где большую часть времени проводят, упражняясь в воинском искусстве. В тяжелый для родной земли час, когда на неё напал враг, девушки вступают в битву за свободу своего народа и торжествуют победу.

Любопытно, что яркий образ девушки-воина запечатлен у каракалпаков не только в эпических строках, но и в элементах костюма невесты. Его основу составляло длинное платье синего цвета, которое девушки начинали носить в 15-16 лет (как раз в возрасте Гулаим!). Платье украшалось обильной вышивкой, получившей название «узор кольчуги». В середине XIX в. платье шили из домотканой хлопчатобумажной материи, а до этого из ткани «торка», изготовленной из волокон кендыря — дикой конопли; эта ткань обладала удивительной прочностью и необыкновенной легкостью. Примечательно, что в языке киргизов, имеющих с каракалпаками много общего, слово «торка» обозначало плотную ткань, непробиваемую для стрел, а значит, вполне подходящую для доспехов. Головной убор невесты — саукеле, состоящий из двух частей, напоминает боевой шлем. Нижняя часть, изготовленная из войлока и простеганной на вате ткани, очень плотная и массивная; она имеет большие наушные лопасти и выступ, закрывающий переносицу, с нашитой на нём большой металлической бляшкой в виде шипа, которая вместе с другими украшениями, обильно покрывающими поверх

У тебя совсем с головой плохо, скудоумие...

ты иди
"вари детей, рожай борщи"
"счастье материнства"
а я буду работать директором успешной фирмы и не в чем себе не отказывать.

Рина,
ты далеко не отличаешься женской солидарностью,
я сразу определила что ты не настоящая женщина, а обиженный мужик под женским ником
Мышление настроенное против женщин, тебя выдает,
иди трахай своего анального дружка в попу лучше!

Дети, которых вы рожаете как правило "для себя " мужчине и в *** не вперлись. А борщ отлично варит мультиварка, которую придумали мужчины как и мобильный телефон, с которого ты сейчас сидишь в интернете.

Вот видите патриархальные женщины,
что пишет настоящий представитель мужского пола, о том что он думает о женщинах на самом деле?
Не всрались ему дети ваши, а весь мир создал он, потому что у него член между ног!
Вот так вот,
а вы патриархальные женщины, которые зомбированны своим несуществующими "предназначением", поддакивайте и дальше мужчинам. будьте против феминизма, глупышки и мойте ноги своим господинам.
Настоящая женщина должна поддерживать феминизм, хоть немножечко, иначе там уже все плохо, спасать патриархалок нужно от рабства!

Вот видите патриархальные женщины,
что пишет настоящий представитель мужского пола, о том что он думает о женщинах на самом деле?
Не всрались ему дети ваши, а весь мир создал он, потому что у него член между ног!
Вот так вот,
а вы патриархальные женщины, которые зомбированны своим несуществующими "предназначением", поддакивайте и дальше мужчинам. будьте против феминизма, глупышки и мойте ноги своим господинам.
Настоящая женщина должна поддерживать феминизм, хоть немножечко, иначе там уже все плохо, спасать патриархалок нужно от рабства!

Дура ты, мужчина не позволит себе такое написать.

Ненависть к женщинам: справа и слева

И правые, и левые хотят, чтобы женщины приняли статус-кво, жили в статусе-кво, а не организовывали политическое сопротивление. Потому что первый шаг в сопротивлении эксплуатации — это её выявление, её изучение, а не вранье о том, что это наше врожденное свойство.

Я считаю, что мы, как феминистки, видим проблемы, которых другие не замечают. Или, точнее, правые и левые явно не понимают, чего добиваются феминистки. Феминистки пытаются уничтожить половую, расовую и экономическую иерархию, в которой женщины измучены и бесправны; в которой общество приветствует жестокость в отношении нас и отказывает нам в телесной неприкосновенности и достойной жизни.

Но это не та проблема, которая могла бы заинтересовать левых. Вы, наверное, и сами это заметили. А правые вовсе не считают её проблемой. Правые пока еще не успели назвать проблему неважной по примеру левых, которые всегда в авангарде. И поскольку они в авангарде, то на виду и их позиция: «Да, проблема есть. Просто она не так уж важна». Правые же, эти динозавры, просто отрицают, что она существует. И нам предлагается выбирать между ними.

Итак, мы, феминистки, смотрим на общество, в котором живём, и пытаемся понять, как бороться с мужской властью. Чтобы понять как победить её, мы должны выяснить, как она организована, как работает. Как она выживает? На чем основана? Как самовоспроизводится?

Мы наблюдаем за мужской властью, за всеми её институтами, пытаемся понять, как они устроены. Нам нужно сломать эту систему — фигурально выражаясь, насыпать песка в их бензобак. Так что мы пытаемся придумать как это сделать.

Мы должны понять, какую роль в поддержании мужской власти над женщинами играют правые и левые, причем смотреть надо не на то, что они говорят, а что делают. Мы должны выйти за рамки реальности, которую они создают для нас своими речами, представляя её так или этак, в зависимости от обстоятельств: «Малышки, мы знаем, что для вас лучше. Мы действуем в ваших интересах».

Правые обещают нам мужа, которому, да, действительно, придется повиноваться, но ведь он будет любить нас в обмен на повиновение. Тем более бывают ситуации (как та, в которой мы живём) в которых такой выбор кажется не самым худшим. Ведь это сокращает количество мужчин, которым мы должны повиноваться, с нескольких миллионов до одного.

А левые говорят — в полной уверенности что осчастливили нас — «Малышки, (или, если они особенно прогрессивны, то могут сказать «тёлки», потому что именно так они представляют себе свободу — свободу называть нас так, как им вздумалось в данный момент) малышки, хорошо, мы дадим вам доступ к абортам, а вы дадите нам сексуальный доступ к своим телам. Но если вы перестанете быть доступными и начнёте пороть всю эту чушь про автономное женское движение, то мы прекратим любую поддержку, которую оказывали вам в борьбе за право на аборт: денежную, политическую, общественную. Если ваше право на аборт не будет означать вашу сексуальную доступность для нас, девочки, то вы его не получите». Вот что они делают с нами последние 15 лет.

И вот приходим мы, феминистки, и заявляем, что собираемся изучить, как эти люди действуют. Что собираемся подойти к проблеме политически. Это означает, что мы попробуем выявить и описать системы эксплуатации, и то, как они воздействуют на нас — с точки зрения потерпевших. Это значит, что хотя мы и находимся в самом низу, а они на самом верху, мы будем искать их уязвимые места. И как только мы найдём эти места в их анатомии или где угодно, мы соберём все силы чтобы любым способом избавиться от этого коллективного ублюдка. Это значит, что мы собираемся организовать политическое сопротивление мужскому господству.

Сначала мы говорили о революции. Мы улыбались, смеялись и витали в облаках. Нам казалось, что это будет легко. Почему-то мы не понимали, что власть имущим идея революции может не понравиться.

Они занервничали, когда мы стали организовываться. Затем они стали все больше раздражаться, когда начали понимать свою уязвимость, понимать, что мужское превосходство вовсе не гигантский монолит, данный им богом или природой. (Бог — это для правых, природа — для левых).

Оказалось, что, хотя мгновенная революция невозможна, возможно последовательное, серьёзное, организованное сопротивление мужской власти и её институтам, которые вредят женщинам. Мы начали это понимать, но понимать начали и они.

И тогда настали трудные времена для женского движения. Люди, у которых мы собирались отнять власть, не просто продолжили издеваться над нами, как делали это в течение сотен и тысяч лет. Они организовались политически, чтобы остановить нас. Вот так.

В общем, когда я говорю о сопротивлении, я говорю об организованном, политическом сопротивлении. Я не говорю о чем-то временном и мимолетном. Я не говорю об ощущениях. Я не говорю о том, чтобы продолжать жить, просто храня в сердце хорошие, благородные, замечательные идеи о том как все устроить по справедливости. Я говорю о том, чтобы поставить на кон тело и разум и посвятить себя годам борьбы для того чтобы изменить общество, в которым мы живём. Это не означает перевоспитания знакомых мужчин с целью улучшения их манер, хотя это было бы неплохо. Но прошло 15 лет. Их манеры ничуть не улучшились.

Все это не политическое сопротивление. Политическое сопротивление продолжается днём и ночью, в открытой борьбе и в подполье, на глазах у всех и там, где его никто не видит. Оно передаётся из поколения в поколение. Ему учатся. Его поддерживают. Его прославляют. Оно умно. Оно находчиво. Оно полно решимости. И когда-нибудь оно победит. Оно победит.

Каждая из нас воплощает личное сопротивление мужскому господству. Мы стараемся как можем. Однако проблемой в последние годы стало убеждение, что только одного — политического или личного сопротивления — достаточно, потому что феминизм — это что-то вроде выбора стиля жизни. Ты — молодая, современная женщина. Разумеется, ты феминистка. Но быть феминисткой означает совсем другое. Феминизм — это политическая практика борьбы с мужским господством от лица женщин как класса, включая всех женщин, которые нам не нравятся, всех женщин, с которыми мы не хотим общаться, всех бывших подруг, с которыми мы больше не разговариваем. Неважно какие они, эти женщины. Все они одинаково уязвимы перед изнасилованиями, побоями, а если они еще дети — инцестом. Бедные женщины более беззащитны перед лицом проституции, которая на деле является формой сексуальной эксплуатации, недопустимой в эгалитарном обществе, за которое мы боремся.

Одна из сторон сопротивления, о котором я говорю — это отказ объединяться с мужской властью. Мы не можем позволить ей использовать нас. Должны отказаться быть пешками в её игре. Отказаться объединяться с ней даже ради мелких поблажек. Отказаться сотрудничать с ней даже ради возможности получить трибуну для выступлений. Если ты женщина и работаешь лицом мужской власти, то становишься ее марионеткой. Ты работаешь не ради своих сестёр. Ты работаешь на парней. Благодаря тебе им становится легче вредить другим женщинам. Отказаться объединяться с мужской властью очень трудно, ведь она вездесуща. Она повсюду.

Другая сторона сопротивления — это стремление расширить его, вовлекая в него других женщин, женщин, с которыми у нас мало или вообще нет ничего общего. Это означает активное общение с женщинами самых разных политических взглядов, потому что их жизнь так же ценна, как и наша собственная.

Мы должны преодолеть традиционные политические барьеры, границы, которыми мужчины разделили нас. «Наши девочки вот здесь, мы назовём их демократками, мы назовём их социалистками, мы назовём их как пожелаем. А их девочки вон там. Нашим девочкам нельзя разговаривать с теми девочками». Ведь если бы девочки поговорили друг с другом, они обнаружили бы, что и тех и других мужчины обманывают и используют абсолютно одинаково.

И когда мы смотрим на реальный женский опыт — это делают феминистки, но не делают ни правые, ни левые — что же мы видим? Мы видим, что женщины из любой точки политического спектра, неважно, какие у них идеологии, подвергаются изнасилованиям и побоям в браке и вне его. Мы видим, что огромное количество взрослых женщин были жертвами инцеста, и это при том, что количество случаев инцеста в этой стране неуклонно растет. Прямо сейчас, по мнению экспертов, каждый год происходит 16000 новых случаев инцеста между отцом и дочерью, а это только одна из его разновидностей.

Реальный женский опыт включает в себя проституцию и порнографию. Стоит взглянуть на него — и мы уже не поверим в ерунду, которую скармливают нам парни с обеих сторон, объясняющие, что думать и какова на самом деле наша жизнь — мы обнаруживаем, например, что можем проследить использование порнографии в сексуальном насилии на протяжении поколений. Мы можем взять несколько поколений женщин: девочка, девушка, мать, бабушка. Порнографии не обязательно наводнять собою улицы, чтобы быть функциональной частью сексуального насилия над женщинами в этом обществе. Я лишь напоминаю вам о том, что вам уже известно — большая часть сексуального насилия над женщинами происходит в приватной сфере. Оно происходит там, где мы его не видим. Огромным достижением женского движения стало высказывание: «Мы больше не уважаем твою частную жизнь, насильник».

Женщины изолированы в своих домах. Это не значит, что они не могут выходить; нет, выходить-то они могут. Но происходящее с женщинами в основном происходит дома. Дом — это самое опасное место для женщин в этом обществе. Там убивают больше женщин, чем где бы то ни было. В этой стране каждые 18 секунд избивают женщину, жену или сожительницу. Дом — опасное место для женщин.

Пока не появилось женское движение, женщины, которых насиловали и били, не знали, что это происходит и с другими. Это случилось только с ней одной в целом мире. Почему? Потому что она что-то сделала, потому что она какая-то не такая, потому что она неправильно себя вела, потому что она сама в каком то смысле плохая. Проблема — насилие — эффективно скрывалась мужским доминированием. На самом же деле можно взять наугад любой квартал города и обнаружить там огромное количество женщин с одинаковым опытом мужского насилия по одинаковым причинам. А причина на самом деле всегда только одна — в том, что они женщины. Вот и всё. Они женщины. Общество устроено так, чтобы не только наказывать женщин, но и защищать мужчин, которые наказывают женщин. Это мы и пытаемся изменить.

Теперь по поводу левых, правых и ненависти к женщинам. Я хочу обратить ваше внимание на порнографию и некоторые стратегии, связанные с порнографией, когда правые и левые объединяются для её защиты, чтобы продолжать держать женщин в подчинении через порнографию, чтобы сохранить неприкосновенным сексуальное насилие, которое вызывает

Порнография всегда была доступна мужчинам дома и использовалась ими для сексуального насилия. Порнография была доступна мужчинам в чисто мужской компании. Многие из нас, кому сейчас сорок или пятьдесят, не видели порнографии. Она не наводняла все вокруг, как сейчас. Поэтому, когда мы, как феминистки, пытались понять сексуальное насилие, мы постоянно что-то упускали. Мы не могли понять, как связаны все эти ценности насильников, способы насилия над женщинами, в общем, все причины насилия. Откуда мужчины их узнают? Вряд ли они упали с неба. Вряд ли спустили с неба вместе с десятью заповедями: «Вот так надо бить женщин, вот так надо их связывать».

Конечно, мы так не думаем. Женщины — частная собственность, принадлежащая мужчинам, женщины изолированы в своих домах. А чтобы справиться с так называемой проблемой порнографии, у нас есть законы о непристойности. Что же делают эти законы, как они работают? Они скрывают порнографию от женщин и детей. Они прячут её от нас. Они не отнимают её у мужчин, чтобы те не могли использовать ее для сексуального насилия над нами. Мужчины могут брать и пользоваться ею. Но мы не должны видеть этого, говорить об этом, не должны организоваться, чтобы выяснить, как мужское господство работает с порнографией. Нам нельзя этого делать.

Один из способов, которым социальная структура охраняет мужское господство — это стратегия правых, которая заключается в том, чтобы, используя законы о непристойности, держать порнографию в секрете от женщин, но сохранить ее для мужчин, мужчин-индивидов и исключительно мужских групп.

Есть одна странная идея, которая время от времени всплывает в женском движении — это великая тривиализация наших жизней; якобы в мире существует реальное феноменологическое разделение на хороших и плохих женщин, что в корне неверно. И у нас есть очень гордые левые женщины, которые хотят, чтобы их считали плохими. О-о-очень плохими.

На деле можно сделать всё возможное, чтобы стать хорошей женщиной для общества, но когда ты окажешься в своем личном доме со своим личным мужем, которого привлекло твое поверхностное соответствие понятию «хорошая женщина», и когда он начнет бить тебя, он сделает это, потому что ты плохая. Это общество базируется на допущении, что все женщины плохи, плохи по природе своей, и заслуживают наказания. И ты можешь быть самой дрянной левачкой — то есть хорошей женщиной в понимании левых — но когда левак начнёт бить тебя, он будет бить тебя, потому что ты женщина, а значит плохая, не плохая левачка, а плохая женщина и заслуживаешь наказания.

Можно рассмотреть как это институциолизировано. Я хочу, чтобы вы видели это в связи с порнографией, поскольку в порнографии не существует предела наказаний для женщины за то что она женщина. Ведь сама её природа — получать сексуальное наслаждение от наказаний. Тебе не нужно стараться быть дрянной девчонкой. Ты живешь под мужским господством, ты и есть дрянная девчонка. Ты женщина; вот что в тебе ненавистно — то что определяет тебя — это причина, по которой мужчины причиняют тебе боль. Это причина, по которой они не говорят «Я бью человека, я делаю больно этому человеку», они говорят: «Я наказываю суку. Я наказываю ***». Они говорят то, что говорит порнография: «Тебе это нравится, да? Что-то есть в тебе такое… что реально приносит удовлетворение».

А когда ты обращаешься за помощью, думая, что ты — индивид, которому не нравится боль, психолог говорит: «Какая-то часть тебя и правда наслаждалась этим, не так ли?». Ты говоришь: «Господи, конечно нет. Я так не думаю». А он говорит тебе: «Ну, значит ты не была до конца честна с собой и не слишком хорошо знаешь себя». И ты идёшь к своему учителю йоги, и он скорей всего скажет тебе то же самое. Это обескураживает, не так ли? Даже высокодуховные вегетарианцы-пацифисты считают, что если ты женщина, значит ты плохая.

Предполагается, что в самой нашей природе заложена жажда насилия. В порнографии нас наказывают за то, что мы женщины, вплоть до полного уничтожения, а правые с левыми дружно защищают ее. Они действуют сообща, чтобы нас и дальше наказывали. Если на публике они вечно борются друг с другом — это всего лишь отвлекающий маневр. Они просто играют каждый свою роль чтобы и дальше держать нас в подчинении. Важно понимать, в чём их роль заключается.

Что же происходит вокруг законов о непристойности? Судьи правого крыла, эти властные господа, которые якобы ненавидят порнографию больше всего на свете (поверьте, так и есть, а еще у меня есть болото, которое я хочу вам продать), установили юридическую формулу, защищающую порнографию. Они установили определение непристойности, которое порнографы используют для правовой защиты публикуемого материала. Верховный суд говорит: «Делайте это так-то и так-то. Пока вы делаете то-то и то-то, мы вас не тронем». Вот что по сути говорят обществу законы о непристойности.

А еще у нас есть наши замечательные, левые, авангардные писатели, которые подхватывают: «Отлично, вот вам социально приемлемый материал, чтобы вы могли соответствовать стандартам формулы, которую вам дали мужчины правого крыла». Иногда и правые писатели делают то же самое, например, Уильям Бакли или ему подобные. И он не отказывается от гонорара. Феминистки отказываются от денег. Люди, которые берут деньги — не феминистки.

Так что существует удивительное общественное соглашение между правыми и левыми, которые делают вид, что враждуют, но на самом деле могут использовать в своих журналах любое количество женоненавистнических материалов, пыток, жестокости и дикостей, если все это завернуто в статейку, которая соответствует стандартам, заданным Верховным судом. Это всё, что им нужно сделать. Им всего лишь нужно кое-как уметь писать, чтобы соблюдать эти этот стандарт. И правые с левыми делают это сообща. Если мы позволим им отвлечь нас публичными петушиными боями, которые они вечно устраивают, мы упустим тот факт, что когда дело касается производства общественного продукта, называемого порнографией, они всегда договариваются.

Женоненавистничество в порнографии не беспокоит ни тех, ни других. Женоненавистничество не «оскорбляет» — если использовать современный термин — правых или левых, независимо от того, в каком виде оно представлено — в виде женщин-зайчиков, женщин-питомцев, кисок и «мохнаток», или в виде пыток женщин. Они всем довольны — обе стороны.

То как порнографы ведут свой бизнес в этой стране, зависит от их отношений с муниципальными органами власти. У нас есть так называемые хорошие правительства в городах по всей стране — демократы и республиканцы — которые каждый день принимают заслуживающие доверия решения, касающиеся нашей жизни. Большинство из нас не снисходит до такой мелочи. У нас же есть идеология, которой мы должны придерживаться. У нас есть политические дела поважнее. Тем временем они раздают порнографам куски наших городов, эти маленькие городские советы, которые для нас ничего не значат.

Вот местные политики, правые и левые, осуждают порнографию Либералы потрясены. Я имею в виду, они в ужасе, они должны защитить её. Они должны. А почему? Они уходят от ответа.

Зонирование — это законное разрешение на эксплуатацию и траффикинг женщин. Вот что это такое. Это не останавливает порнографию. Это помещает её в конкретный район. Порнографы ходят на заседания совета по зонированию. Они и их адвокаты. Так они получают огромную власть на местах. Они выясняют, в какой части города планируется застройка, будь то центр, жилищный сектор или торговый район. Они выкупают эту землю и держат её в заложниках, пока городские власти не устепят. И тогда они начинают продавать свой продукт — женоненавистничество — в официально санкционированных частях города. Что это за части? В основном те, где живёт цветное население или белая беднота.

Взять, к примеру, Миннеаполис — город, в котором 96% населения составляют белые и 4% цветные, в основном чернокожие и коренные американцы. Каким же образом 100% порнографии оказалось в цветных районах? Я имею в виду, что если бы порнография свалилась к нам с неба, такого результата не получилось бы.

А происходит вот что. Эти части города находятся в экономическом кризисе. Законный бизнес оттуда уходит. Мужчины со всех концов города съезжаются ночью в эти районы, чтобы купить порнографию и поохотиться на женщин. Возрастает количество насильственных преступлений против женщин и детей. Люди из других районов начинают приходит сюда только за порнографией. Таким образом мы получаем новую форму сегрегации в наших городах — социальное последствие порнографии, и рост насилия против женщин и детей.

Теперь перейдём к сговору правых и левых. У нас есть республиканцы и консерваторы (они бывают и демократами), которые говорят о неприкосновенности частной собственности. Они собираются сохранить частную собственность. Чью же собственность они собираются сохранить? Собственность богатых белых людей. Поэтому порнография находится там, где она находится. Поднимаются ли левые в гневе, заявляя: «Как вы смеете? Мы хотим экономического равенства. Мы не хотим тут экономического упадка». Левые ничего не делают, потому что пока правые говорят о частной собственности, левые говорят о свободе слова.

И вот что мы имеем в итоге — во многих муниципальных районах этой страны порнография создаёт новую сегрегацию. Появляются новые участки экономического упадка, созданные порнографией. И люди, которые вынуждены там находиться, совершенно отчаялись.

Какова роль государства во всём этом? Все любят рассуждать о роли государства. Эта очень удачная, абстрактная тема. Это как изучать чернильные пятна в тесте Роршаха — вы можете сказать что угодно, и никто не узнает, вы вы ошиблись. Поэтому я напоминаю, что у нас есть конкретное государство, в котором мы живём, и его-то нам и стоит рассматривать. Нам следует уделить внимание тому, как оно работает и как возникло.

Ясно одно: ни правые, ни левые не считают, что роль государства заключается в обеспечении экономической или половой справедливости. Это очевидно. Равенство перестает быть целью левых, как только касается женщин. Левые отреклись от равенства. А целью правых оно никогда и не было.

Такова реальность, и я прошу вас подумать об этом, когда вы слышите болтовню о Первой поправке. Я прошу вас подумать об этой конституции, которая была создана, чтобы защищать институт рабства, создана для того, чтобы не вмешиваться, не мешать покупке и продаже людей. Неудивительно, что государство, регулируемое этой конституцией, глубоко равнодушно к преступлениям против людей, которые подразумевают куплю-продажу.

Напоминаю вам, что основатели США — многие из них — были рабовладельцами. В особенности, Джеймс Мэдисон, создатель Первой поправки, который не только владел рабами, но и хвалился тем, что на их содержание тратит 12-13 долларов в год, а прибыли с каждого получает по 257 долларов.

Первая поправка не имеет никакого отношения к защите прав людей, которые исторически считались имуществом в этой стране. И неудивительно, что прямо сейчас Первая поправка защищает тех, кто покупает и продаёт людей: Первая поправка защищает порнографов. Нам говорят, что их право на свободу слова укрепляет наше право на свободу слова. Посмотрите-ка, они берут одну из нас, или десяток, или три десятка, вставляют нам кляп в рот и подвешивают как мясные туши, а наше право на свободу слова укрепляется. Это непостижимо, но они уверяют, что это так. Я же продолжаю утверждать, что это не так.

Пожалуйста, поймите, что сейчас мы живём в стране, где суды активно защищают порнографию и порнобизнес. Когда наш законопроект о правах человека прошёл в Индианаполисе, городу был предъявлен иск всего через час. За то, что был принят этот законопроект. Он даже не вступил в силу, просто был принят.

Первой судьей в Федеральном районном суде была назначенная Рейганом женщина, женщина правого крыла. Она постановила, что половая дискриминация никогда не перевесит Первую поправку по важности. Это позиция правого крыла. Первая поправка важнее любого вреда, причиняемого женщинам. Это решение было обжаловано в суде. Другой назначенный Рейганом судья, Фрэнк Истербрук, вынес решение апелляционного суда — отклонить законопроект. Он сказал, что порнография действительно делает всё то, о чём мы говорим. Он подтвердил, что она пропагандирует изнасилование и жестокость. Что это приводит к снижению женских зарплат, к унижениям, оскорблениям, жестокому обращению с женщинами. А потом он сказал, что все это подтверждает её силу как высказывания. Её способность причинять вред женщинам доказывает силу слова, и это причина,

по которой её надо защищать. Это слова правого либертарианца, ставленника Рейгана.

Так что, если теория говорит, что правые против порнографии, и используют любые доступные средства, чтобы уничтожить её, то нам следует изменить свою теорию, поскольку она противоречит реальности. И правые, и левые согласны с тем, что подвешенная женщина — это чьё-то высказывание. Чьё-то высказывание! Это означает, что существует новая юридическая традиция, в которой женщины юридически являются движимым имуществом. Вы понимаете, что когда мы превращаемся в слово, сегодня, в век технологий, мы становимся собственностью мужчин? Как только мы технологизированы, как только насилие над нами технологизировано, мы юридически становимся их собственностью.

Предполагается, что левые не должны так уж сильно любить свободный рынок. Я имею в виду, что свободный рынок — это же не левая идея, верно? Свободный рынок означает, что ты можешь продавать всё, что угодно, ты продаёшь много, повышаешь цену и получаешь прибыль настолько большую, насколько это возможно. А рынок говорит тебе, что востребовано, а что нет, и что ты можешь делать и что не можешь. И если множество людей умирают, потому что они не достойны большего — что ж, такова их цена, поскольку наибольшее значение имеет конкуренция на свободном рынке.

Вы, возможно, много раз слышали от левых рассуждения о «свободном рынке идей». Видите ли, на свободном рынке продаются не только свиньи, скот, лук, яблоки и машины. Существует свободный рынок идей. И на этом свободном рынке идей идеи конкурируют. Хорошие идеи побеждают, а плохие идеи проигрывают

Вы могли подумать (как подумала я), что идея нематериальна и не может быть товаром. Вы не можете извлечь её из воздуха и продавать на рынке, говоря «она весит столько-то, и я продам её по столько-то за фунт». Но если проследить за рассуждениями левых, то оказывается, что идеи, о которых они говорят — это женщины. Они имеют в виду женщин, которых объективируют, используют и эксплуатируют в порнографи

Это и есть их «свободный рынок идей». Почему-то эти идеи выглядят так же как мы. Мы — это идеи, и они приготовили для нас свободный рынок, девчата. У них есть для нас свободный рынок.

Угнетение — это политическая реальность. Это такая организация власти, при которой часть людей находятся внизу, и их эксплуатируют люди, находящиеся сверху, над ними. В этой стране, где всё обязательно психологизировано и используется в социологии, мы не говорим об угнетении как о политической реальности. Вместо этого мы говорим о виктимных людях. Мы говорим: такая-то и такая-то были виктимизированы. Такая-то и такая-то стали жертвами изнасилования. И это хорошее слово. Это правдивое слово. Если тебя изнасиловали, ты была виктимизирована. Ты стала жертвой. Это не значит, что ты жертва в метафизическом смысле, по своей сути, это не неотъемлемая часть тебя и твоего существования. Это значит, что кто-то причинил тебе вред. Травмировал тебя.

И если это происходит с тобой систематически, потому что ты родилась женщиной, это означает, что ты живёшь в политической системе, которая использует боль и унижение, чтобы контролировать тебя и вредить тебе. Однако целая куча людей утверждает, что на самом деле мы вовсе не жертвы, мы просто чувствуем себя жертвами. Это наше ощущение. Это состояние ума. Это наша обостренная эмоциональная реакция. Мы ощущаем это. Дело не в том, что случилось с нами, дело в состоянии нашего ума. И за это состояние ума ответственны феминистки, ведь мы заставляем женщин чувствовать себя жертвами.

Когда мы указываем на то, что изнасилование случается каждые три минуты, что женщину избивают каждые 18 секунд, это очень плохо для женщин, потому что это заставляет их чувствовать себя жертвами. Мы не должны быть плохими и не должны заставлять женщин чувствовать себя плохо. Вот где настоящий вынос мозга. Это лишает нас базиса, опираясь на который мы могли бы заявить: «У нас есть политическая проблема. Мы собираемся найти политическое решение. И мы собираемся изменить общество,