В СССР впервые провели операцию по пересадке головы: почему хирургу запретили выезд за границу и довели до инсульта?

Если верить эзотерической теории, что новые знания спускаются к нам сверху, когда человечество к ним готово, сын крестьянина из волгоградской глубинки Вова Демихов стал тем самым их проводником. Малограмотные родители, многодетная семья, отец не вернулся с фронта в Гражданскую войну, надежды на получение образования не было никакой, но Вова упорно шел к знаниям. Сначала поступил в фабрично-заводское училище на слесаря, потом на биофак Воронежского университета, а при первой же возможности перевелся в МГУ. Демихова интересовали лабораторные трансплантации, которые могли способствовать если не перерождению человека, то хотя бы его продлению его жизни.

Именно в МГУ он познакомился с фанатом теории животных методов реанимации Сергеем Брюхоненко. На кафедре Брюхоненко имел репутацию сумасшедшего, эксцентричного профессора, который, например, однажды провел эксперимент по удержанию жизни в отрезанной голове собаки. Пес лаял, моргал и даже пытался пробовать еду, которую подносили ему к пасти.

Через полгода после знакомства Брюхоненко и Демихов представили на суд научного совета макет искусственного сердца — первого в мире. Его вживили в собаку, которая прожила два часа. Это был пусть маленький, но уже успех!

Надо отметить, что изначально Демихов предлагал не пересаживать больной орган, а использовать искусственное сердце в качестве дополнительного насоса, который будет помогать ему функционировать. И над экспериментом начали работать, но грянула Великая Отечественная война.

К своим разработкам Демихов смог вернуться только в середине 50-х, когда смог пересадить сердце собаке по кличке Борзая. Подопытная прожила 32 дня и испустила дух из-за фибрилляции донорского сердца, но эксперимент все равно посчитали успешным. Тогда еще не существовало аппаратов искусственного кровообращения, что сильно затрудняло задачу экспериментатора, и он придумал смелый ход — пересаживать легкие и сердце как единое целое и сшивать сосудистые анастомозы единым полотном.

Представьте, лабораторные псы лежали на операционном столе, и врач использовал резиновые трубки, чтобы не прерывалось кровообращение у собак и донорского органа. Филигранная работа, 6 часов труда, но операция получилась. Следом за сердцем Демихов попробовал пересадить собаке печень и этот эксперимент лег в основу американской трансплантологии — пересаживать важный орган в США уже стали пробовать людям. Тогда еще науке не было известно о методе подавления иммунитета животных –реципиентов, поэтому все подопытные советского врача в итоге дохли, но он дал медицинскому сообществу всего мира надежду, что это возможно.

И если эти операции с пересадкой внутренних органов говорили о создании новой прорывной системы в хирургии, то эксперименты с пересаживанием голов животных вызывали вопросы у многих коллег. Однажды гений-хирург пересадил голову щенка с передними лапами на шею взрослого пса, и новое существо прожило пять дней.

Пес лакал молоко из миски, вилял хвостом и даже рычал. Всего Демихов провел около 20 таких протоколов, результатами которых стали разные виды химер, но итоги оказались плачевными. Однако слава об ученом бежала впереди него самого, после публикации его научной статьи врача пригласили выступить в США, где к тому времени сняли документальный фильм о двухголовой собаке.

Перед отъездом на симпозиум Демихов пообещал руководству, что выступать за границей не будет, но в Нью-Йорке уникального хирурга тут же обступили коллеги с вопросами. Советский ученый загорелся рассказом о своем эксперименте и начал показывать, как работает сосудосшивающий аппарат, который он изобрел сам для пересадки органов собакам. Хирурги были в восторге, но эта дерзость для Демихова просто так не прошла – ему запретили выезд за границу навсегда. Врача лишили лаборатории, ассистентов, кафедры, он был вынужден перейти из Института клинической медицины в Институт Склифосовского, где ему выделили кабинет с двумя столами из досок и аппаратами для вентиляции легких, которые работали от пылесоса.

Однажды дворник залез в помещение в поисках спирта, избил пса Гришку, который уже пять месяцев жил со вторым пересаженным сердцем. Собака подохла, эксперимент был признан неудачным.

В 1964 году к власти пришел Брежнев и многим направлениям для развития в науке был поставлен запрет. Связано ли это было напрямую с идеологией новой власти или чистое совпадение, но год спустя коллеги обвинили профессора Демихова в шарлатанстве и занятии лже-наукой. Это морально раздавило прославленного ученого. И хотя вскоре кафедру ему вернули, извиняться перед ним не стали.

В конце 60-х у ученого попытались отобрать квартиру — якобы та была выделена по ошибке. Тогда порывистый Демихов в сердцах заявил, что если его семья останется без жилья, он покончит с собой. На время профессора оставили в покое.

Спустя два года гениальный мозг Владимира Петровича родил новую идею — упаковать органы в живой банк. Для того, чтобы сохранить сердца для трансплантации, их можно хранить в телах свиней. Причем в одном животном можно сберечь сразу несколько органов для трансплантации. «Странного профессора» снова высмеяли, однако время показало, что схема оказалась рабочей.

В 1960 году Демихову наконец удалось опубликовать свою оказавшую огромное влияние на медицину монографию «Пересадка жизненно важных органов в эксперименте». В этом труде автор описывал множество методик пересадки головы, сердца, легких, почек, различных комплексов органов, технику маммарокоронарного шунтирования, а также свои взгляды на природу тканевой несовместимости. Именно на основе этого труда ученому удалось защитить докторскую степень. Научную работу перевели на английский и немецкий языки и опубликовали за рубежом, где ее назвали лучшим учебником по трансплантологии.

Многолетняя травля не прошла даром, в 1968 году у Демихова случился инсульт, результатом которого стала сначала частичная парализация, а потом клиническая депрессия. Восстановившись, ученый продолжил руководить лабораторией, но перестал общаться с научным сообществом. Он устал.

Незадолго до смерти Владимиру Петровичу присвоили звание почетного члена Королевского научного общества в Уппсале, также он стал почетным доктором медицины Лейпцигского университета. Узнав об этом, Демихов заплакал. В СССР он получил премию имени Бурденко и после развала Союза — орден «За заслуги перед Отечеством».