«Я озлобилась на весь мир, и Оля спасла мою душу», — говорит сегодня новая мама девочки Юлия Снегур.
Юлия
Возможно, кто-то вспомнит это имя. В свое время о Юлии Снегур писали в газетах и снимали ток-шоу.
Это жительница Набережных Челнов, которой мать-кукушка, познакомившись с ней через соцсети, подарила свою полугодовалую дочку. Юлия Снегур воспитывала Сашеньку (имя изменено. — прим. Woman.ru) по доверенности несколько лет, потом нашлись кровные родственники и попытались обвинить женщину в похищении ребенка. А после забрали девочку к себе: по закону они имели на это полное право. А у Юлии не осталось ничего, кроме разбитого вдребезги сердца.
«Я сейчас думаю, что, возможно, Сашенька была мне послана для того, чтобы я приняла и полюбила Олю, чтобы научилась прощать», — размышляет Юлия сегодня.
Две девочки, которые никогда не видели друг друга. Одна более темненькая. Другая беленькая. Кареглазая и голубоглазка. Младшая и старшая. Одна 2012 года рождения. Другая — 2016-го.
Только старшая появилась в этой семье немного позже младшей, когда младшей рядом с Юлией уже не было. Старшая подвижная, бойкая, активная, словно пытается наверстать упущенное за столько лет в темном чулане. Младшая, как вспоминает ее бывшая приемная мама, была как настоящая принцесса — тонкая, изящная, спокойная.
Хотя почему была…
Она и сейчас есть. В далеком Омске. У бабушки и сестры. Она навсегда останется у Юлии в душе.
Все, что объединяет этих двух девочек, — судьба. И точка пересечения — их вторая мама.
Если честно, я думала, что таких женщин не бывает, что где-то там, внутри, должен быть подвох, скелет в шкафу, который вывалится в самый неподходящий момент. Доброта и милосердие в нашем сегодняшнем мире кажутся странными качествами, атавизмами вроде зубов мудрости. У кого-то они ещё остаются, но жить без них гораздо спокойнее и проще.
Историю Юлии Снегур, вернее, первую ее часть, которая касалась появления Саши и расставания с ней, я узнала в далеком 2019 году.
Хотя началась та в 2016-м.
Саша
В декабре 2016 года один из пабликов Набережных Челнов написал про ЧП: мать выбросила ребенка на мороз. В комментариях развернулась дискуссия: виновата ли родительница и в какой степени?
Не проще ли было бы сдать малыша в детский дом, если он не нужен? Или в этом случае беспутная дама попадает на алименты до его совершеннолетия? И как должны поступить обычные люди, наблюдающие за этой ситуацией? Не вмешиваться? Помогать? Давать советы?
«Разве проблема — найти семью, в которой ребенок будет счастлив?» — поинтересовалась у других комментаторов Юлия Снегур.
«А ты бы взяла?»
«Ну если бы прямо под дверь подкинули — я бы взяла».
Виртуальный визави хмыкнул: «Напиши адрес». Юлия написала и почти что сразу забыла об этом. И вдруг ей приходит письмо от совершенно незнакомой девушки, та жалуется, что забеременела, что ребенок ей не в радость, а отец ребенка его не признает. И что она готова деть его куда угодно — хоть и на улицу.
«Вези ко мне», — тут же заявила Юлия.
Этот разговор произошел в мае 2016 года. А в ноябре раздался звонок в их дверь. «Вы меня помните?» — на руках у гостьи копошилась полугодовалая девочка.
Мать предложила написать расписку о том, что из-за тяжелого материального положения передала Сашеньку Юлии на воспитание добровольно и претензий не имеет. Слава Богу, Юлия на это не купилась и предложила заверить все нотариально.
Девушка все подписала и… уехала. Доверенность была составлена сроком на три года. Планировалось, что за это время девушка встанет на ноги и заберет дочку.
«Ну что, кукушка, за ребенком-то когда вернешься?» — периодически связывалась с ней Снегур. Та в ответ: «Я же тебе его отдала». Вот и поговорили.
Зачем это нужно было Юлии? Чисто по-человечески было жалко ребенка. У Снегур росли двое сыновей, спустя полгода после появления в семье чужого ребенка появился третий. Одни мальчишки. А тут дочурка — бантики, платьица, розовые пупсы на кукольном диване.
Но все было не так элегично: приемная девочка отставала в развитии, не ползала, не умела держать бутылочку. Врачи поставили диагнозы: перинатальное поражение центральной нервной системы, дистрофию, а потом еще туберкулез. Привет беспутной родительнице!
Диагнозы врачей вызвали еще больше жалости к Сашеньке: Юля решила приемную дочь удочерить официально, чтобы привлечь к ее лечению лучших врачей.
Но для этого требовалось согласие биологической матери. Пошла в опеку, там толком ничего не объяснили, так как ситуация была явно нестандартная. Маленький ребенок на попечении у посторонней женщины, не связанной с ним родством. В общем, проще сделать вид, что ничего такого и не было. Померещилось. Потом, когда уже начались разборки по поводу Саши, в опеке так и сказали: мол, не помним, чтобы вы к нам приходили по этому поводу.
Сашенька подрастала, прошла необходимое лечение, посещала специализированный детский сад.
«Снегур Ю. П. и Снегур В. П. добросовестно исполняли свои обязанности, регулярно обращались за медицинской помощью, что подтверждается копиями из медицинской карты пациента», — написали позже в отказном материале уголовного дела. Супруги Юлия и Владимир активно участвовали в жизни дошкольного учреждения — детского сада «Гвоздичка», куда ходила малышка.
У обоих кандидатов в приемные родители имелись «положительные характеристики с работы и отсутствие компрометирующих материалов в отделе по делам несовершеннолетних по месту жительства».
Братья стали называть Сашеньку сестрой. Саша звала папу «папой», а маму «мамой». Родня ее приняла. Осталась только чистая формальность — официальное удочерение.
Но в 2019 году на горизонте появилась родная бабушка Саши, заявившая, что девочка была похищена Юлией, а где ее родная мать, никто не знает: возможно, умерла или вообще лежит с проломленной головой где-то в канаве. Тогда же выяснилось, что Саша не единственная дочь той матери-кукушки, что у нее есть старшая сестра, которую забрали органы опеки, так как родительница давно лишена родительских прав.
Бабушка потребовала возбудить уголовное дело против Снегур за похищение внучки, рассказывала, что та малышку просто купила, давила на жалость.
Увы, нотариальная доверенность на предоставление интересов ребенка не давала Юлии никакого приоритета перед кровными родственниками в том, чтобы продолжать бороться за Сашеньку.
Юлия ездила на передачу к Малахову, писала жалобы, объясняла ситуацию, доказывала, что, если забрать у них малышку, это станет настоящим шоком прежде всего для самой девочки. Ведь других родителей и семьи ребенок не знает. Она-то в чем виновата?
Но — бабушка не виновата тоже, бабушка хочет воспитывать внучку, бабушка имеет на это полное право. Уголовное дело по торговле людьми, которое попытались возбудить по отношению к Юлии Снегур, спустили на тормозах: состава преступления в обстоятельствах, которые сопровождали передачу Сашеньки, следственные органы не нашли — хоть здесь справедливость восторжествовала.
Вы спросите, а почему бабушка спустя три года вдруг озаботилась судьбой внучки?
Оказалось, что, имея на руках двух детей-сирот, пенсионерка могла рассчитывать на получение квартиры от государства. Цинично, но факт: чем больше детей, тем больше метраж. Вот женщина и вспомнила про внучку, живущую у чужой тети в Набережных челнах. А то, что у «чужой тети» разорвется сердце отдать малышку, которую она выхаживала с младенчества, — это уже сантименты. Как говорится, к делу не приложишь.
К сожалению, подтвердить родство с девочкой и право ее воспитывать Юлия не смогла.
«В связи с вновь выявленными обстоятельствами органами опеки была организована розыскная работа матери и родственников девочки с целью передачи в кровную семью, — пояснила начальник местного отдела опеки и попечительства Эльвира Валеева. — Девочка передана. Условия для воспитания и проживания созданы, ребенок адаптируется».
Так трехлетняя Саша уехала в далекую Сибирь, в Омск, к родственникам.
И можно было бы, наверное, договориться, чтобы хоть иногда слышать ее голос по телефону, чтобы знать, как она растет, развивается, но было бы это лучше для самой девочки, и без того пережившей психотравму, потерявшей единственную семью, которую она знала. Надо ли ворошить прошлое, которое уже не вернуть?
Мир Юлии Снегур рухнул. А ее саму поглотила бездна. Как же так? Почему? За что?
«Я долго не могла прийти в себя, отпустить ситуацию и простить. Я озлобилась на весь белый свет, что он так поступил со мной и с Сашей. Ведь мы ее очень любили, — рассказывает Юлия сейчас. — Я не знала, что мне делать, пока однажды в новостях не увидела новость из Брянска про девочку, которую мучила опекунша».
Оля
Сирота Ирина попала в семью многодетной Натальи Зубачевой в двухлетнем возрасте. 45-летняя опекунша была на хорошем счету у чиновников и даже имела знак отличия «Материнская слава». Зачем ей был нужен еще один приемный ребенок, если свои мал мала меньше?
Но тут все очень просто: сиротские выплаты. На них можно было бы спокойно растить малышку, не обязательно любить как своих, просто давать все необходимое по закону. При этом у опекунши были проблемы с психикой, поэтому удочеренную Иру она привязывала к стулу и оставляла на ночь в чулане. Кормила отбросами, не разговаривала с ней. Не позволяла двигаться и играть. А когда приходила с проверкой опека, выдавала за нее одну из своих дочерей. Самое удивительное, что все это прокатывало. И никто не замечал психологических отклонений у многодетной матери.
Истощенного ребенка случайно обнаружил сосед. Иру срочно доставили в областную детскую больницу № 1. Диагностировали общее переохлаждение, обморожение ног, при росте в 82 см девочка в восемь лет весила всего 8 кг. В чем только душа держалась? Сначала ее выхаживали врачи, затем предстоял курс реабилитации и социализации в доме ребенка.
Ситуация с Ирой была на личном контроле тогдашнего Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по правам ребенка Анны Кузнецовой и Председателя Следственного комитета Российской Федерации Александра Бастрыкина:
«Следствием доказано: Ирину содержали в непригодных условиях, держали взаперти, не позволяли гулять на свежем воздухе, не обеспечивали девочку сбалансированным питанием, не осуществляли должный присмотр и уход, что в совокупности привело к причинению тяжкого вреда здоровью.
Помимо этого, бывший приемный родитель, вводя в заблуждение сотрудников Брянской городской администрации, подавала документы и получала со счета девочки денежные средства для поездки с ребенком на море, приобретения ей качелей, коляски и пр.
Собранные следствием доказательства признаны судом достаточными для вынесения приговора Н. Зубачевой (ст. 156, п. «б» ч. 2 ст. 111, ч. 2 ст. 159 УК РФ): подсудимой назначено наказание в виде 8 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима».
Сама опекунша виновной себя так и не признала… «Когда я узнала эту историю, то долго не могла заснуть. Я будто бы почувствовала, что та брянская девочка — моя дочка. Что я могу отдать все свои нереализованные силы на ее лечение и восстановление, могу дать Ире семью и любовь, которой ей так не хватало, а у нас она была с избытком», — рассказывает Юлия Снегур.
Любовь
Момент их первой встречи Юлия сняла на камеру. Это очень личное. Девочка выглядела двухлетней. И по развитию, и по общему виду. Крошечная, худенькая, на огромной больничной койке — она даже рукой помахать не могла. Не умела плакать.
Но улыбалась женщине, которая к ней пришла. И это было самое главное. Юлия в ответ улыбнулась ей. И стало понятно, что все остальные трудности они переживут вместе.
«Солнышко. Мне хотелось так ее назвать. В ее глазах я увидела надежду».
Они с мужем дали Ире новое имя — Оля. Чтобы уж точно все с чистого листа. «Сильное имя», — считает супруг Юлии.
Оля стала сразу называть Юлию мамой. И очень-очень быстро расти. Просто перепрыгивая через те этапы взросления, которые она провела связанной взаперти.
Училась говорить, читать, бегать, плавать. Первый раз выехала на море. Первый раз покорила стену на скалодроме. Первый Новый год в новой семье. Первые подаренные игрушки.
«Она кое-что еще помнит из своей прошлой жизни, но многое начала потихоньку и забывать, — говорит Юлия. — Новые воспоминания закрывают собой другие, страшные. Я понимаю, что однажды придет день, когда вместе с психологами придется рассказать ей правду, чтобы это не стало шоком. И я хочу, чтобы мы пережили этот момент вместе».
В последнее время окружающие стали замечать, как Оля становится похожа на своего папу. Семья не рискнула взять ее под опекунство и сразу удочерила. «Для меня это был единственный вариант. Чтобы она была полностью нашей. Я бы не пережила, если бы вдруг опять объявились какие-то родственники, которые решили забрать ее у меня. Слава Богу, сейчас все это уже в прошлом, и никто не может нас разлучить», — сквозь слезы улыбается Юлия.
Но больше всего она благодарна той маленькой девочке, которую так давно уже не видела, но которая научила ее любить. Своей первой доченьке Сашеньке.
«Сначала я думала, что Оля заменит нам Сашу. Но этого не случилось. Они совершенно разные. Их нельзя перепутать. Хотя если бы не Саша и не история с ней, мы никогда бы не могли найти нашу Олю, не узнали бы ее, разминулись. Когда я смотрю на дочку сегодня, то понимаю, насколько сильно меняет детей любовь».
Ирина Волынец, Уполномоченная по правам ребенка республики Татарстан:
История Юлии Снегур — яркий пример самоотверженного служения родителя детям. Это огромная мера ответственности, с которой человек справляется, и огромная нагрузка, конечно же. Я считаю, что государство должно оказывать всесторонние меры поддержки людям, которые решились на такое. Мы знаем примеры, когда от родных-то больных детей отказываются, а здесь, зная, что обе девочки в очень тяжелом состоянии, Юлия стала бороться за них, отдала им всю себя.
Бывают «особенные дети», а Юлия Снегур, я считаю, «особенная мама», о ней нужно писать книги, снимать фильмы, она самая настоящая героиня нашего времени.
Эдуард Фаттахов, глава Администрации Центрального района Набережных Челнов:
Мы прониклись историей этой уникальной семьи, девочки Оли, которая попала к ним, и практически взяли всю семью на патронаж. Стараемся решить все вопросы, помогать с лечением и реабилитацией. Недавно отправляли Олю на море первый раз. Как и в ее маме Юле, в самой Оле столько энергии и позитива, ей нужно расти и развиваться и обязательно догонять сверстников.
Фото: личный архив