«Олечка, я тебя люблю, отчаиваться не надо»: о чем писали подводники «Курска» перед гибелью

Те, кто помнят август нулевых, говорят, что страна буквально замерла, боясь спугнуть последнюю надежду. А надеялись и верили все от мала до велика — на каждой кухне, возле каждого станка и на остановке общественного транспорта только и было разговоров, что о подводной лодке «Курск».

Обратный отсчет

Атомный подводный ракетоносный крейсер вышел в Баренцево море 10 августа, это были обычные учения, ничего из ряда вон выходящего. Должны были остановиться неподалеку от Кольского залива, на 12-е августа намечен пуск крылатой ракеты и учебная торпедная стрельба по отряду боевых кораблей, тоже российских. На борту «Курска» 24 крылатые ракеты и 24 торпеды.

В назначенный день в 9:40 утра «Курск» начал подготовку к учебным запускам. Час Х намечен на 11:40. В 11:15 была сделана последняя запись в бортовом журнале. До трагедии оставалось 13 минут.

В 11:28 гидроакустик на крейсере «Петр Великий» зафиксировал взрыв, после чего корабль ощутимо тряхнуло. Но особого внимания этому не предали. К 14:50 появились первые сомнения: а все ли в порядке? «Курск» стали искать в зоне возможного подъема, но лодки не было. К 17:30 атомоход не вышел на связь, стало понятно, что ситуация нештатная. К 23:00 о ЧП доложили руководству флота и спустя полчаса АПЛ «Курск» была официально назнана «аварийной».

Страну облетела новость, от которой стыла кровь: «Курск» лег на дно».

В Видяево, это недалеко от Мурманска, семьи подводников спешили на причал, а оттуда и к командованию: как? что? почему? Спустя сутки, 13 августа, в 04:51 субмарина была найдена, ее «поймала» гидроакустика крейсера «Петр Великий». Подлодка лежала на глубине 108 метров. В носовой части была большущая пробоина, это внутри сдетонировал в первом отсеке боеприпасы — про это официально заговорили спустя десятилетие. Вскоре норвежская станция ARCES сообщила, что было два взрыва с интервалом 2 минуты 14 секунд. Причем мощность второго была в 50 раз сильнее первого. На момент первого лодка находилась на глубине 30 метров, второго — на 70 ниже, то есть, на дне.

Почти 10 дней эксперты, эзотерики и ученые гадали, мог ли кто-то уцелеть внутри. Говорили, что акустика ловила стуки из-под воды — это живые моряки давали о себе знать. Спасательная операция стянула в Баренцево море даже иностранные компании с самым современным оборудованием. Утром 21 августа норвежские водолазы вскрыли первый верхний спасательный люк 9-го отсека. А в пять часов вечера начальник штаба Северного флота вице-адмирал Михаил Моцак официально сообщил самое страшное: все 118 членов экипажа АПЛ К-141 «Курск» погибли.

Правда, не разом. 23 человека были живы еще несколько часов, они находились в 9-м отсеке АПЛ и ждали спасения. Матросы даже смогли оставить несколько записок родным и близким. Эти послания подняли на поверхность, и долгое время они были тайной следствия. Потом их прочли миллионы человек, плакали вместе с теми, чье сердце навсегда осталось на дне Баренцева моря, на глубине 108 метров.

«Курск» 24 года спустя

Ежегодно 12 августа друзья, сослуживцы и родные моряков приходят на кладбище, члены экипажа похоронены в разных уголках страны, там, где малая родина. В небольшой поселке Аллагулово, что в Ульяновской области, в этот день тоже приходят те, кто знал и любил капитана-лейтенанта Рашида Аряпова.

Моряк командовал «сердцем» субмарины — 6-м, ядерным. И именно он успел вовремя отключить атомный реактор. Сюда, на родину его предков, тело Рашида привезли родители, молодая жена Халила с ними не поехала, она отправилась в Тольятти, где они мечтали поселиться после службы вместе.

Рашид родился в Узбекистане, в нескольких километрах от Самарканда. Всего в семье росли четверо братьев, но будущий подводник был самым скромным, честным и принципиальным. В школе любил математику, схватывал цифры на лету, так что родители не сомневались: будущий учитель. Но судьба распорядилась иначе, активиста, спортсмена призвали в армию, попал в Севастополь в военно-морской флот. После года службы приехала комиссия из Санкт-Петербурга — ребятам предложили поступить в Военно-морское училище имени Дзержинского, и Рашид с радостью согласился.

Способного выпускника отправили служить в Баренцево море. К тому моменту Рашид уже успел обзавестись семьей в северной столице, подрастала дочка, но жена наотрез отказалась переезжать. Моряк собрал чемодан и вскоре ступил на мурманскую землю. Так и попал на «Курск».

Новый 2000 год Рашид приехал встречать к родителям и в общей компании увидел ее — Халима Аряпова, миниатюрная, словно фарфоровая кукла, с бездонными черными глазами. Сердце моряка дрогнуло, он понял, что судьба. Соблюдая все обычаи, сделал предложение и 28 апреля сыграли свадьбу. В этот же день в Питерском загсе регистрировался лучший друг Рашида Дима Колесников, он руководил 7-м отсеком на «Курске». Друзья вместе шагнули в семейную жизнь и вместе пошли ко дну. До гибели подлодки оставалось три с половиной месяца.

Колесников был потомственном моряком. Его отец — капитан 1 ранга, моряк-подводник, а мать учительница. Любимая жена Ольга тоже была учительницей, настоящая традиция. Они познакомились за полгода до свадьбы.

«Я работаю с его матерью в одной школе — преподаю биологию. Вы знаете, у меня появился какой-то страх», — говорила Ольга. — Все его друзья погибли вместе с ним. Я осталась совсем одна».

Халима и Ольга были знакомы, хорошо общались. За несколько недель до рокового выхода в море Колесниковы и Аряповы побывали на «Курске», эта прогулка записана на видео. Моряки показывают места своей службы, гордятся непотопляемой АПЛ, девушки немного напуганы, слишком некомфортно находиться по соседству от многочисленных торпед.

Халила гуляла по "Курску" беременной.

«Я спрашивала его: как назовем сына. А он: „Не знаю. Потом придумаем…“ — вспоминала она годы спустя».

Придумывать пришлось ей одной. Халила до сих пор бережно хранит память о муже, это трепетное отношение к отцу перенял и сын Рашида, которому не суждено было его увидеть.

«Помню, он так обрадовался, что у нас будет ребенок! Я очень его полюбила, во всем поддерживала и помогала, как могла. Хотя работы там у меня не было. Муж называл себя самым счастливым человеком на планете. Но вот все оборвалось… В один день», — рассказывает Халима сайту mk.ru.

9 августа Рашид утром, как обычно, ушел на работу. Навсегда. Теперь, оглядываясь назад, она, как и все, ищет роковые совпадения, намеки судьбы. Моряки уходили на две недели, но после вдовы рассказывали, что каждый прощался так, словно чувствовал — новых встреч уже не будет.

«Поцеловал, сказал, чтобы берегла себя и нашего малыша в животике. А потом молчание. Полное. Из новостей по телевизору мы узнали, что „Курск“ затонул. Нам никто из руководства ничего не говорил. Особенно мне, потому что знали: жду ребенка. Мы с женами других моряков каждый день пытались узнать, что происходит. Я не верила, что их не спасут, да и другие родные тоже. Мне показались вечностью эти дни», — говорит она.

Ольга тоже тысячи раз прокручивала в памяти тот последний день. Они прожили семьей всего несколько месяцев, даже поссориться не было поводов. Она сдувала с мужа пылинки, он писал ей стихи, почему-то про смерть:

«Я утонул в тебе, в твоих глазах и душе,

Как настоящий подводник — без пены и даже единого булька.

Отважный капитан теперь твой вечный пленник,

Свободы не хочет…»

А потом пришла страшная новость.

Вечером 12 августа у Халимы прихватило сердце, но официально информации не было. А через два дня подтвердили — в тот момент «Курск» лег на дно. Спустя два месяца тела моряков стали поднимать на берег, тогда же вся страна вздрогнула — в одежде у подводников были предсмертные записки. Первой показали письмо от Димы Колесникова. Именно в его отсеке ждала спасение часть команды.

Он до последнего пытался успокоить близких, просил не переживать.

«Олечка! Я тебя люблю. Не переживай сильно, всем привет!" — потом буквы начинают сбиваться, в отсеке погас свет, воздуха становится все меньше. Колесников заканчивает письмо словами "отчаиваться не надо".

На обратной стороне список из 23 фамилий, все, кто еще жив. Остальные погибли сразу. Письмо показали родным, но частично. Отдать отказались — идет следствие.

В начале ноября достали и Рашида, на похоронах мужа Халима не была: у татар беременным запрещается ходить на кладбище. Рашида похоронили под Ульяновском, она осталась в Видяево. А потом услышала о второй записке.

И если записку Колесникова жена хотя бы видела мельком, то со вторым посланием оказалось сложнее. Халилу лишили и этого. Единственной зацепкой были слова заместителя командующего Северным флотом вице-адмирала Владимира Доброскоченко. Встречаясь с родными подводников он тезисно рассказал, о чем говорилось во втором послании.

«Все перешли в девятый отсек. Кислорода хватит на сутки. Чувствуем себя хуже». И еще какие-то технические подробности — я не поняла. Что ремней у них каких-то нет… Доброскоченко сказал, что записка написана на листке, вырванном из детектива. Что была завернута в полиэтилен и спрятана в одежде подводника…»  — рассказывала вдова.

После эта страница из детектива тоже появится в Сети, но, естественно, не вся. Часть письма надежно скрыта от посторонних глаз. Говорят, что в ней рассказывается, как лодка «кувыркалась» в воде.

«Протянем еще не более суток», — писал Аряпов.

Было и третье письмо, личного характера. Его писал старший мичман Андрей Борисов. Оно адресовано любимой жене Наташе и сыну Саше. Никаких надежд на спасение и деталей о трагедии, которые были в первых двух посланиях. Мичман понимал, что ждать чуда не стоит, потому нашел самые важные слова для любимых.

Многие вдовы так и не смогли получить эти записки, они остались в материалах уголовного дела или были засекречены, так как там были сведения, проливающие свет на происходящее, описание первых минут трагедии.

Именно послание окончательно рассорила Ольгу Колесникову с родителями мужа. Спустя год после трагедии они все появились в эфире федеральной программы, отец Дмитрия заявил, что сноха преувеличивает важность записки.

«Я бы не драматизировал очень сильно вот так, как Ольга. Содержание записки мною было сообщено ей, записку в руках держал я, мне ее дали без всяких особых там трений», — говорил Роман Колесников.

Дмитрия похоронили на Серафимовском кладбище в Санкт-Петербурге. На могильной плите капитан-лейтенанта нет дня его гибели, лишь месяц и год — 08.2000. Но общая беда так и не сплотила семью, Ольга почти не общалась с родителями мужа. Долгие годы она доказывала, что официальная версия далека от правды. Потом пыталась устроить свое личное счастье, но и там не сложилось. В январе 2020 года женщины не стало.

Халима сейчас живет в Тольятти, родители Рашида — в Димитровграде, там им дали квартиру. Отец моряка умер еще в 2011 году, за мамой присматривает младший сын. В годовщину гибели «Курска» приезжают внуки: дочь Рашида Диана и сын Ильгиз.

Он родился 12 февраля 2001 году. Снова цифра 12, что это: роковое совпадение или случайность? Халима старается гнать от себя эти мысли.

«Я стараюсь не сводить между собой эти даты под цифрой 12. Ведь муж, как и другие члены экипажа, еще некоторое время там, в лодке, был жив!» — говорит она.

Халима так и не вышла замуж второй раз, живет с сыном. Ильгизу уже 23 года, он будущий физик-атомщик, но профессия никак не связана с морем, подчеркивает мать. Про погибшего мужчину в доме говорят часто, у них много его фотографий, видеокадров. А еще Халима рассказывает, что отец был настоящим героем. Порой говорит и про тот роковой день, отвечает честно: было дурное предчувствие. Ведь сразу после свадьбы ей приснился странный сон.

«Будто родственники сказали мне, что муж умер…» — говорит она.