Ким Чен Ын
«В Северной Корее все будут ходить в одинаковых серых костюмах, а на сумки Chanel будут смотреть только в кино», — сыронизировал Washington Post после того, как Совбез ООН в 2006 году ввел против КНДР санкции — запрет к ввозу в страну предметов роскоши.
Однако уже спустя два года на оптовой продаже в Пхеньяне брендовых вещей поймали двух крупных китайских поставщиков, а в 2011 году две сингапурские сестринские компании — OCN и T Specialist — поставили в Северную Корею предметов роскоши на $2 млн. Среди них были сумки, одежда, коллекционное вино и парфюмерия. Так, десять лет спустя стало ясно, что санкции не работают, а корейская элита продолжает пользоваться всем тем прекрасным, что создали немецкие автомобильные концерны и французские модные дома.
Ким Чен Ын
А в 2023 году на космодром «Восточный» Ким Чен Ын прибыл на лимузине Maybach, и это, по разговорам, не единственный роскошный автомобиль в его автопарке. В личном владении главы КНДР имеются «лексусы», «тойоты», БМВ, и такого же ранга автомобили находятся в распоряжении у подчиненных председателя государственных дел КНДР.
Как выяснилось, вскоре после санкций Запада северокорейские власти наладили трансграничную контрабанду брендовой одежды, алкоголя и автомобилей. Незаконная логистическая сеть охватывает 80 стран мира, только за пять последних лет в КНДР ввезли предметов роскоши на $5 млрд.
Правда, учитывая среднюю стоимость жизни в стране, позволить люксовые вещи себе может только элита. Вот выводы, которые делает журнал Diplomat: «С помощью дорогих вещей северокорейский лидер ищет лояльности у своих сторонников. Больше люкса — выше любовь подчиненных».
Журналистка Анна Файфланд, которая написала книгу «Великий преемник. Божественно совершенная судьба выдающегося товарища Ким Чен Ына», отмечает, что с 2018 года кореянки, которые раньше предпочитали пошитую собственноручно одежду серых, коричневых и черных тонов, стали одеваться в Zara, H&M и Uniqlo. Все потому, что двумя годами ранее в страну массово хлынул масс-маркет, который тем не менее официально не разрешен. Более того, полиция моды (а таковая в стране имеется) может на законных основаниях выписывать штраф за нарушение регламента, но самые смелые модники все же рискуют носить испанский масс-маркет.
Но особой любовью у молодых корейцев пользуются спортивные бренды — Nike, New Balance, Adidas, ведь одежда для физнагрузок позволяет обнажить живот и ноги, что в обычной жизни делать не рекомендуется, а также автоматически поднимает тебя в социальном статусе, ведь позволить себе абонемент в спортзал могут только обеспеченные люди.
Судите сами: при средней зарплате в стране в 10 долларов одно занятие в тренажерном зале может обойтись в 3,5–4 доллара. Кроме того, внутри разрешено употребление диковинных смузи-коктейлей, кофе на альтернативном молоке, стоимость которого равняется 4–5 долларов за чашку. Для золотой молодежи поход в спортзал сравним с выходом в ночной клуб — тут стильно, модно, современно!
Справедливости ради стоит сказать, что за появление в КНДР современных трендов надо сказать спасибо теневым рынкам «джангмадан». Они появились в 1990-е, когда страну накрыл кризис, рухнула продовольственная карточная система и люди рванули на рынок, чтобы продавать все, что имеется. Продавали, чтобы не умереть с голода, а оказалось, запустили новую систему торговли.
Сначала на джангмаданах торговали только продуктами, но постепенно здесь появились контрабандные товары на любой спрос: техника, одежда, USB-накопители и DVD с фильмами и музыкой, косметика. Рынки взрастили в КНДР целое «поколение джангмадан» — северокорейских миллениалов, чье детство и юность пришлись на период голода. Именно здесь первыми стали появляться южнокорейские товары, что привело к созданию так называемой корейской волны, или «халлю», а его основными триггерами считают K-pop (корейскую поп-музыку), дорамы и косметику. К слову, богатые сыночки сами на рынок не ездят, посылают своих помощников или друзей победнее, но торговцы чаще всего знают, откуда прислан «ассистент».
Представитель общественной организации Liberty in North Korea Сокил Пак в интервью CNN заявил, что поток контрабандных журналов и фильмов повлиял не только на сознание поколения джангмадан, но и в целом изменил бьюти-стандарты в КНДР. После просмотра южнокорейских дорам молодое поколение стремится к изменению своей внешности: они хотят носить стильную одежду, красить волосы и делать макияж, и это в стране, где еще недавно растоптать прилюдно импортную пудру приветствовалось общественностью.
Повышенный интерес к южнокорейским бьюти-брендам привел к тому, что миллениалы в КНДР посмотрели в сторону пластической хирургии, — еще один тренд из соседней страны, выбравшей путь не чучхе. Правда, обращение к хирургу по-прежнему могут позволить себе только те, кто родился с серебряной ложкой во рту. Самые популярные процедуры — блефаропластика и ринопластика.
«Сделать глаза больше» в КНДР стоит от $50 до $200, уменьшить нос — от 500 долларов. Тренд на европеизацию коснулся и окрашивания волос — один поход к парикмахеру с целью стать блондинкой обойдется девушке в 50 долларов, повторный визит в 40 долларов. Получается, чтобы дочь была в тренде, одна северокорейская среднестатистическая семья должна работать месяц не покладая рук. Это при том, что за осветление волос также можно получить штраф как за нарушение регламента.
Полиция моды в праве заставить «нарушительницу социалистического порядка» тут же перекрасить волосы, она может испортить вещи, подвергнуть девушку публичному унижению и выписать ей штраф. Но молодых богатых модниц — дочерей чиновников — это все равно не останавливает. И контрабандный экспорт бьюти-товаров только растет. Купить модные маски с муцином и BB-кремы «из-за стены» можно по-прежнему на том же джангмадане, нужно будет сказать только продавцу кодовую фразу, например запрос «приобрести чего-нибудь вкусного», и торговец отведет тебя в помещение, где покупатель сможет выбрать помаду или крем. Этикетки у дефицитных банок заклеены, поэтому только дома женщина может понять, какого бренда помаду или тональный крем она прибрела. Все бьюти-средства расставляются по ценовому ранжиру — от «миддл»-класса до люкса. Выбрать можно только цвет.
А уже дома северокорейская девушка понимает, за что она заплатила огромные деньги, — за Chanel или Dior.
Может ли быть при такой сделке обман? Как и на любом рынке — поэтому во внутренних чатах национального интернета «Кванмен» — изолированной Сети, доступной только на территории страны, вывешивают черные списки неблагонадежных торговцев. Но зашифрованные!
На самом деле в Северной Корее есть и свои бьюти-производства, которые по идее призваны удовлетворить спрос женщин на уходовую и декоративную косметику, но из-за того, что страна находится под санкциями и отрезана от передовых технологий производства, качество продукции пока оставляет желает лучшего. Так, эксперты Amorepacific (крупнейшего южнокорейского бьюти-конгломерата) недавно провели исследование косметики фабрик КНДР и выяснили, что в составе некоторых средств содержатся потенциально токсичные компоненты: парабены и тальк.
С местной косметикой связан и еще один неловкий случай: четыре года назад по пхеньянскому ТВ показали сюжет, где сотрудница магазина демонстративно заменяет продукцию Chanel на местную косметику. Комментарий Chanel последовал незамедлительно: «Мы не экспортируем свои товары в Северную Корею, и вся косметика, доступная в стране, не что иное, как контрабанда».
Еще один парадокс: пандемия коронавируса повлияла на изолированную КНДР самым неожиданным образом — заставила власти задуматься о строительстве дешевого, но внешне презентабельного жилья. Те, кто сейчас создает семьи, больше не хотят жить в стандартизированных «коробках», поэтому в Пхеньяне появились городские кварталы с разной архитектурой и внутренней инфраструктурой.
Квартиры в них по-прежнему раздает государство, но в стране вполне сносно процветает черный рынок недвижимости, через который можно подпольно сдать жилье в аренду или продать. Двушка стоит порядка $80 000, а цены на трешку в элитном доме доходят уже до $180 000. Основные покупатели — дети чиновников или жены функционеров. В этих кварталах уже есть рестораны европейской кухни, дискотеки и бары, что дает ощущение, что Пхеньян ничем не отличается от других азиатских столиц.
Фото: Getty Images, Legion-Media.ru