История Джини Уайли, которая первые 12 лет жизни провела в клетке

К сожалению, истории с жестоким обращением с детьми — не редкость. Отцы и матери, отчимы и мачехи, и даже бабушки и дедушки нередко применяют силу, агрессию и насилие к тем, кто слабее. Почему они это делают — остается загадкой, ровно так же, как и в деле Джини Уайли.

Джини Уайли родилась 19 апреля 1957 года в Калифорнии. Ее отец Кларк с раннего детства воспитывался в детском доме, а у матери Дороти было хрупкое здоровье. Разница в их возрасте составляла ни много ни мало 20 лет. Джини была не первым ребенком в их семье. Ранее первенец пары скончался от пневмонии, которую подхватил в холодном гараже. Там малыш оказался из-за того, что его громкий плач раздражал отца. Второй малыш скончался во время родов. Третий мальчик появлялся на свет тяжело, но ему удалось выжить. Тем не менее и он, и его младшая сестра Джини, которая родилась следом, оказались лишь тяжелым бременем для семейства Уайли.

Мать и отец не особо любили своих детей, да и друзей в округе у них не было. Они регулярно ходили на работу, но ничем не занимались в свободное время. Однажды Джини серьезно заболела, но семейный врач Уайли в тот день не вел прием. Родители отвели дочь к другому специалисту. Он диагностировал у девочки пневмонию, а также предположил, что она страдает аутизмом.

Больше всего эта новость выбила из колеи Кларка. Мужчина стал сам не свой. Усугубило ситуацию и то, что спустя полгода в автокатастрофе погибла его приемная мать, к которой он был сильно привязан. В конце концов глава семейства озлобился на весь мир и решил, что как минимум в этом городе он больше не останется. Мужчина уволился с работы, разорвал все контакты и увез супругу с детьми подальше от «проклятого места» в Лос-Анджелес.

В порыве защитить семью от злого мира, Кларк решился на кардинальные меры. По его мнению, самой беззащитной была его дочь Джини. Именно ее он решил запереть в комнате, запретив матери и брату заходить к ней. Отец обязал девочку носить смирительную рубашку вместо одежды, привязал ее к стулу, который стоял в металлической клетке. Само помещение он превратил в тюрьму: окна наглухо заклеил фольгой так, чтобы они не пропускали свет. Свет в комнате узницы всегда был выключен.

Кларк приносил Джини детское питание, яйца и лишь иногда размоченные хлопья. Из-за таких ограничений девочка так и не научилась жевать. Мать пленницы раз от раза пыталась приносить ей жесткую пищу, но отец практически сразу узнавал об этом и наказывал обеих.

Жизнь в таких условиях была похожа на настоящий ад. День за днем психика ребенка разрушалась. Она плакала и кричала от боли, но все это лишь еще больше злило Кларка. Он не переносил громких звуков, а потому регулярно избивал свою дочь и рычал на нее, изображая сторожевого пса. Все это заставляло Джини все больше закрываться в себе. Со временем она совсем перестала разговаривать и издавать какие-либо звуки.

В это время пусть и меньшему, но все же насилию подвергался ее брат. Пусть мальчика и не запирали в четырех стенах, Кларк старался выбить из него всю «дурь», которая наверняка лезет в голову каждому подростку. Отец регулярно бил сына в пах, чтобы тот даже не помышлял о свиданиях и уж тем более о тесной связи с девушками.

Новый виток эта страшная история получила в октябре 1970 года. Тогда Дороти и Кларк сильно поругались и причиной тому стала все та же изолированность. Дело в том, что глава семейства запретил своей супруге общаться с родителями. Он поставил строгий запрет на любые контакты с ее родственниками, в противном случае, угрожая лишить ее жизни. Для женщины это стало последней каплей. Когда ее муж вышел из дома, она ворвалась в комнату Джини, схватила ее и пустилась в бега.

Первым делом она пришла в социальную службу, чтобы оформить пособие по инвалидности. Ее внешним видом заинтересовались работники, а увидев изнеможенную девочку, сразу обратились в полицию. Тело Дороти было покрыто синяками и гематомами, а глаза практически не видели из-за запущенной катаракты. Она рассказала следователям, что ее супруг постоянно издевался над ними, но ей приходилось мириться с происходящим, поскольку из-за своей инвалидности она полностью зависела от него.

Что касается Джини, то на вид ей было 6-7 лет, но на самом деле узнице собственного отца исполнилось уже 13 лет. Ее вес был не больше 26 кг. Изо рта у нее текли слюни, зубы росли в два ряда, а позвоночник был сильно искривлен. Она не контролировала мочеиспускание, держала руки перед собой и очень пугалась проходящих мимо людей.

Мать девочки арестовали, затем пришли и за отцом, а саму Джини отправили в городскую больницу. Чтобы не афишировать имя пленницы, ей придумали псевдоним — Джини. За ее здоровьем наблюдал профессор психологии Университета Южной Калифорнии Дэвид Риглер. Он совместно с другими медиками следил за ее состояниям, а Джеймс Кент, социальный работник, специализирующийся на случаях жестокого обращения с детьми, регулярно проводил осмотры пленницы.

Вскоре эта жуткая история стала достоянием общественности. Множество психиатров, социологов и даже лингвистов участвовали в реабилитации девочки и изучении этого страшного случая. Когда вес Джини увеличился, а ее состояние стало лучше, узницу передали под наблюдение исследовательской группы.

Специалисты установили, что уровень интеллектуального развития 13-летней пленницы равен уровню годовалого ребенка. В своих многочисленных отчетах они отмечали, что подросток совсем не умеет разговаривать и объяснять даже жестами, что ей нужно. При этом девочка была совсем не агрессивной, очень любила контактировать с другими людьми и слушать разные звуки, которые ранее ей не были знакомы.

Что касается аутизма, то подтвердить этот диагноз врачам так и не удалось. Некоторые факты, действительно, указывали на расстройства аутистического спектра, но при этом все понимали, что все это могло быть результатом эмоциональных потрясений, которые пережил ребенок. Помимо этого Джини довольно быстро осваивала необходимые для жизни навыки, которые достаточно непросто даются детям с аутизмом.

За несколько месяцев Джини научилась жевать пищу, играть с предметами и самостоятельно одеваться. Ей очень нравилось слушать музыку, а особенно игру на фортепиано. С трудом удавалось разве что составлять длинные фразы, но зато она уже четко и смело могла произносить короткие предложения и отдельные слова. Если ей давали карточки, она с легкостью составляла их в таком порядке, чтобы получился логичный сюжет.

В январе 1971 года интеллект Джини уже был на уровне трехлетнего ребенка. А спустя еще несколько месяцев девочке удалось добраться до 8-летнего «возраста», а затем и до 10-летнего. Она стала более выносливой, но по-прежнему оставалась довольно рассеянной. Ей удавалось составлять длинные предложения, но пробелы в грамматике устранялись с трудом. Порой она начинала рассказывать страшные вещи из своей биографии: «Папа бить рука большая палка. Джини плакать».

К середине 1971 года деньги, выделенные на реабилитацию девочки, стали заканчиваться, но опускать руки никто не собирался. Сиделка Уайли попросила разрешение у работников клиники забирать ребенка к себе на ночь, чтобы ей не было страшно и одиноко в больнице. Женщине отказали, поскольку к Джини часто наведывалась мать, с которой к этому времени уже сняли все обвинения. Она сделала операцию на глазах, стала лучше видеть и старалась как можно чаще навещать дочь.

Тем не менее сиделка даже не думала отступать и всячески проявляла порой даже излишнюю заботу о ребенке. Как окажется позднее, женщина просто старалась прославиться на трагедии пациентки. Вероятнее всего, именно поэтому, когда она решилась подать заявку на удочерение, ее никто не поддержал и в опеке было отказано.

Без группы специалистов, которая раньше занималась реабилитацией Джини, ее прогресс стал менее заметным. Тогда под свое крыло ее решился взять терапевт Дэвид Риглер. Его супруга была квалифицированным психологом, поэтому их тандем вполне мог попытаться заменить девочке прежнюю терапию. К тому же у них в семье было двое детей-подростков, которые также помогали девочке социализироваться, став для нее добрыми друзьями. Но в 1975 году супруги Риглер отказались от опеки над Джини по неизвестным причинам. Затем последовал отказ еще нескольких приемных семей, пока в конце концов подросток не вернулась под опеку своей родной матери, но и та позднее заявила, что не справляется.

В 1977 году, когда Джини уже достигла совершеннолетия, частный фонд согласился выделить средства на ее лечение при одном условии, что теперь ее жизнь будет находиться под строгой конфиденциальностью. Лингвист Сьюзен Кертис, которая работала с девочкой некоторое время, неоднократно пыталась найти ее, чтобы продолжить работу над ее речью, но все было напрасно.

В 2016 года журналисты предприняли попытку связаться с фондом, чтобы выяснить жива ли девушка, но получили лишь категоричный ответ, что фонд не имеет права разглашать эту информацию. Социальные службы Лос-Анджелеса также не ответили на запрос журналистов о состоянии Джини.