«Как будто на земле закончились звуки»
«Было уже достаточно светло. Я очнулся от собственного крика, понял, что лечу. Потом был сильный удар. Открыв глаза, увидел очертания соседних домов, школу. В воздухе висела взвесь из пыли и песка. Кругом были битые кирпичи, обломки бетонных плит, арматура. Я подтянулся на руках, вылез на гору камней. Ноги у меня были переломаны, закручены. Перелезть дальше через плиты я не мог. Когда пыль стала оседать, увидел выбитые окна в соседних домах, осознал окончательно, что произошел теракт. Тем более что пять дней назад взорвался дом на улице Гурьянова», — рассказывал позже журналистам житель восьмиэтажки на Каширском шоссе Максим Мишарин, он стал одним из двух выживших в кровавой и страшной трагедии.
Максим Мишарин
Квартира Мишарина находилась на втором этаже дома, прямо над эпицентром взрыва, мощность которого, как позже установят эксперты, равнялась 300 кг в тротиловом эквиваленте. Мешки с гексогеном террористы перетащили в подвал и взорвали в пять утра, когда в доме спали 124 человека.
Больше всего в первый момент после взрыва Мишарина удивила тишина, которая воцарилась вокруг. Медленно оседала цементная пыль, неприятно скрипели арматурные конструкции, но не было слышно ни стонов, ни криков. Как будто на земле закончились человеческие звуки, и больше не было людей. Потом появились соседи из ближайших домов с перевернутыми от ужаса, но еще сонными лицами, которые подняли пострадавшего с переломанным бедром Мишарина и отнесли на мокрый холодный асфальт. Там его и оставили до приезда скорой, а поскольку земля была уже холодной, Мишарин успел подхватить и воспаление легких. Сентябрь 1999 года он запомнит на всю жизнь.
«Это были обычные люди. Они сами выбежали на улицу практически в нижнем белье. Кто-то остался рядом со мной, другие пытались вызвать скорую, но что-то не получалось, и они поймали проезжавшую мимо, видимо, по какому-то другому вызову, карету. Меня отвезли в 7-ю ГКБ. Она там совсем рядом», — вспоминал выживший во втором сентябрьском взрыве.
Взрыв на Каширке случился в день национального траура, объявленного после подобного теракта на улице Гурьянова, 19. Участковые с 8 сентября получили приказ пристально проверять весь нежилой фонд на территориях Москвы. Подвал дома 6, корпус 3 на Каширском шоссе должен был исследовать вдоль и поперек участковый милиционер Дмитрий Кузовов, и он даже обнаружил мешки с сахаром. Такие же, как были на Гурьянова, где уже погибли люди.
В подвале дома на Каширке еще вчера был мебельный магазин, но, как заявил прежний арендатор участковому, бизнес прогорел, и он сдал помещение в субаренду фирме «Бранд-2».
«Вот они завезли товар, будут торговать сахаром оптом», — пожал он плечами в ответ на вопрос сержанта.
Кузовов ушел, но сомнения его все же терзали, он вернулся в подвал 12 сентября, но офис оказался закрыт. Запертое помещение почему-то успокоило милиционера, и он отправился домой. А наутро в 5 утра грянул взрыв, мощность которого была столь велика, что за минуту обрушила восьмиэтажное жилое здание.
«Невозможно описать то, что здесь было 13 сентября. Большая груда кирпичей и ожидание чуда. Но его не произошло. Дочь нашли лишь на следующую ночь, к половине четвертого утра», — рассказывает другой свидетель трагедии Сергей Калиниченко.
«Мы в это время отдыхали в Анапе, смотрели по телевизору срочные новости о взрывах. Как рыдали люди, как объявляли минуту тишины, как скулила собака, хозяина которого не могли найти, — вспоминает Светлана Абросимова, жительница соседнего дома. — Еще никогда я не испытывала такого ужаса, тяжелого ощущения беспомощности и страха, террористы могли выбрать и наш дом. Было страшно возвращаться домой».
Многие в те роковые дни выжили по чистой случайности, а кто-то по той же случайности погиб. Были те, кто остался в ту ночь ночевать у друзей и тем самым спас себе жизнь, а были и те, кто, например, решил не отправляться в дорогу вечером и заночевал дома на Каширском шоссе. Теракты в Москве в 1999 году перевернут их жизнь навсегда.
«Друг нашего сына Саша — им тогда было лет по двадцать — пошел к девушке смотреть кино по видаку и затем остался на ночь, — рассказывала журналистам позже Наталья Владимирова, живущая в соседнем доме. — Когда его нашли… Это были очень тяжелые похороны. Голова парня буквально скотчем была каким-то склеена. Его собирались хоронить в закрытом гробу, но отец уже на Домодедовском кладбище попросил открыть. Хотел увидеть сына в последний раз».
А молоденького студента с улицы Гурьянова позднее свидание уберегло от смерти. Зато, когда он узнал, что дома осталась мама, на него страшно было смотреть. Он ревел как белуга на глазах у десятков людей и просил пустить его за оцепление.
Один из соседей Елены Радий — мальчик детсадовского возраста — проснулся ночью и пришел спать в кровать к своей матери. Это спасло ему жизнь: от его детской комнаты не осталось ничего. А одну из бабушек, живших в доме на Каширском шоссе, уберегла от смерти собака, которая разбудила ее рано на прогулку.
Ангел-хранитель уберег дважды
А вот Юлия Савилина, которой за месяц до первого взрыва на улице Гурьянова исполнилось 12 лет, просыпалась от взрывов дважды. Она с мамой и папой жила в доме 17, когда 8 сентября случился первый теракт.
«Услышала хлопок, но долго не могла открыть глаза. Затем услышала мамин голос. Она звала меня к себе, — рассказывала москвичка. — Вдруг стало нечем дышать, и я открыла глаза, но по-прежнему ничего не видела».
Девочка стала искать возможность выбраться из комнаты, но стены деформировались из-за мощности взрыва в соседнем доме, все в комнате было покрыто толстым слоем пыли. Это было как сюрреалистичное кино, в котором нет света, а только плотный туман обволакивает все существо. Сначала Юлю охватила паника, потом она догадалась разорвать москитную сетку и выбраться через окно на балкон. Тут ее уже ждала испуганная мама с крестницей. Отец смог выбраться из кухни без проблем, но все они оказались заложниками многоэтажки, которая частично пострадала от взрыва в соседнем доме. Двери на выход заклинило, стены будто сдвинулись в длину. Выручили соседи, которые помогли выбить двери, после чего Савилины выбрались на улицу.
«Папа еще бабушку спас из квартиры напротив. Тоже на балкон к нам привел. Спасатели, видимо, все находились на разборе завалов дома №19, — вспоминала Юлия. — Когда вышли на улицу, взрослые остались у дома, а нас, детей, повели спать в находившийся рядом детский сад. Помню, была настолько уставшая, что уснула, несмотря на весь хаос вокруг».
В свою квартиру на Каширском шоссе Савилиных позвали родственники. И тут спустя 5 дней кошмар повторился снова. Так же в соседнем доме, так же утром, пока все спали. И снова ангел-хранитель сберег всех.
Валентина Акимова и ее брат Михаил жили неподалеку от взорванного дома на улице Гурьянова. Они одни из первых прибежали к месту трагедии.
Когда случился взрыв, Миша сидел спиной к окну, в наушниках. «Почувствовал воздушный удар, вскочил и сразу же побежал на улицу. Только выхожу из подъезда, а мимо нашего дома уже едут пожарные. Очень быстро они там появились», — рассказывает он.
В облаке цементной пыли почти невозможно было ничего увидеть. «Разглядел пару пожилых людей, которые накрывали обнаженное тело погибшей девушки, — вспоминает Акимов. — Потом выяснилось, что эта девушка жила в соседнем от взорванного доме. Когда рвануло, она вышла из ванной и ее ударной волной выбросило на улицу».
Прошло 25 лет, но бывший сотрудник Службы спасения Виталий Харук и сейчас может рассказать про хронологию помощи пострадавшим 13 сентября, минуту, когда они приехали на взрыв дома на Каширском шоссе, он помнит, как сейчас.
«В один из моментов разбирали кухню, думали, на кухне, наверняка, никого нет. Нашли все же диван, а на нем был мужчина. Когда разбирали комнаты, одним из более шокирующих зрелищ была молодая девчонка лет 20, которую мы нашли в обнимку с грудным ребенком. Вот это было психологически тяжело», — вспоминает он.
Террористы хотели взорвать именно жилые дома
Места взрыва быстро оцепили, на место выехали опергруппы, которые оперативно передали материалы следствия спецслужбам. Потребовалось меньше трех часов после второй трагедии, чтобы выяснить, кто стоял за взрывами жилых домов в Москве.
Ачимез Гочияев родился в Карачаево-Черкесии, имел на родине прибыльный бизнес, в середине 90-х годов увлекся идеями ваххабизма, после чего отправился проходить подготовку в лагерь Хаттаба под Сержень-Юртом. Это он был инициатором того, чтобы объектами взрыва стали жилые дома. Тем более что за 4 дня до столичной трагедии другой радикальный ваххабит Иса Зайнутдинов уже устроил подобный теракт в Буйнакске. Страх, который вызвала трагедия в Дагестане среди простых людей, был так велик, что Гочияев задался целью повторить этот теракт. Он собрал группу из 15 земляков, каждый из которых должен был отвечать за свою часть исполнения плана. Взрывчатку купили на заводе минеральных удобрений в Урус-Мартане, переложили гексаген в мешки для сахара. Весь опасный груз преступники привезли на продовольственную базу в Кисловодске, заведовал которой родственник одного из ваххабитов. Опасный груз везли в старом КамАЗе, спокойно пройдя все посты ГАИ, благодаря другу заведующего базой, сотруднику кисловодской ГАИ Станиславу Любичеву. Девять тонн взрывчатки прибыли в Москву 5 сентября на фуре Mercedes. Дальнобойщики, которым заплатили за перевозку «сахара», даже не знали, что они везут гексоген.
В столице взрывчатку встретил Ачимез Гочияев: он к тому времени зарегистрировал фирму «Бранд-2» по документам жителя Ставрополья Мухита Лайпанова, который весной 1999 года погиб в аварии. Далее Гочияев начал искать объект для теракта. Сначала преступники хотели арендовать подвал в доме №2 корпус 1 по Каширскому шоссе, но хозяин цокольного этажа в последний момент отказал им в аренде. Тогда выбор пал на дом Гурьянова №19, причем пал не случайно, многоэтажка стояла у МКАДа, а это значит, преступники могли не бояться постов ГАИ.
Чтобы не вызвать подозрений у жильцов, за пару дней до доставки «сахара» в подвал по квартирам дома №19 прошли нанятые ваххабитами промоутеры. Они раздавали листочки, где было написано, что скоро на первом этаже начнется продажа сахара. И никто из жильцов ничего не заподозрил. Ну грузят мешки в подвал и грузят, сказали же, что скоро будут торговать.
Уже 7 сентября мешки с гексогеном доставили в дом №19. А 8 сентября в 23:59 грянул оглушительный взрыв мощностью 350 килограммов в тротиловом эквиваленте. Он разом обрушил два подъезда многоэтажки, разрезав дом на две части. А жизнь пострадавших на до и после. Сентябрь 1999 года для них навсегда стал черным.
Все опергруппы города были подняты по тревоге, проверяли все подвалы, склады, цокольные помещения, арендованные помещения, на всех подъездах к городу дежурили усиленные посты ГАИ. Но адрес на Каширке все же упустили. Итог — 307 загубленных жизней, еще 1700 раненных.
Но все-таки толк от многочисленных проверок был: они позволили предотвратить третий теракт — после Каширского шоссе ваххабиты планировали взорвать дом №16 корпус 2 на улице Борисовские Пруды. При обыске в подвале многоэтажки тут нашли 38 мешков с взрывчаткой: теракт планировался на 14 сентября.
На помощь при терактах на улице Гурьянова и Каширском шоссе власти выделили 30 млн рублей. Дом №19 и соседний с ним №17 на улице Гурьянова сровняли с землей, а на их месте построили четыре 25-этажных жилых здания. Изначально возводить новые дома здесь не хотели, планировали только разбить парк, но потом решили, лучшей памятью станет монумент в виде гранитного столба. Его открыли год спустя.
На Каширском шоссе возвели каменную часовню в честь иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость», а еще через несколько лет установили каменную доску с именами погибших.
«Сначала отслужили молебен в Иверском соборе, а потом прошли по Шоссейной улице туда, на улицу Гурьянова. Движение было перекрыто. Людей шло очень много. Больше тысячи человек», — вспоминает те дни протоиерей Владимир Чувикин. В храме ежедневно проходят поминальные службы по всем погибшим в теракте.
Боль от увиденного до сих пор сильна
Трудно сегодня назвать точное количество пострадавших от тех взрывов, ведь у многих не было физических травм, но они много лет живут с тяжелыми симптомами посттравматического расстройства. Все, кто пережил взрыв, видел мертвых людей в завалах, родных и друзей, которые больше никогда не откроют глаза, таких живых вчера, и таких непохожих на себя в морге, не любят говорить о черном сентябре 1999 года, боль от увиденного до сих пор сильна. Теперь не острая, но по-прежнему ноет, каждый раз при слове «дом на Гурьянова» или «дом на Каширке».
Десятки людей после взрывов обращались в больницу с диагнозом «депрессия», у кого-то развилась многолетняя бессонница, эпилепсия, неврологические расстройства, кто-то так и не нашел останки погибших родственников и не смог похоронить их. И это рана, которая болит, болит, болит…
Тяжелую депрессию констатировали у сестры Максима Мишарина, которая в момент взрыва была в командировке в Испании. Больше пяти лет она мучилась от диких головных болей, не могла спать и сидела на лекарствах.
У самого Максима были сломаны обе ноги, повреждены легкие и печень. После трех операций он с трудом начал ходить, по-прежнему получает льготы как инвалид. После случившегося Мишарин выучился живописи в Суриковском училище, занимается росписью витражных потолков. Хорошо зарабатывает, реализовался, счастливо женат, у него трое детей. Про теракт он не разговаривает даже с женой.
Фото: Getty Images, East News, PhotoXPress.ru, Роман Денисов, Олег Булдаков, Людмила Пахомова, Виктор Борисов/ТАСС