Запрет абортов — спасение или муки: рассуждают жительница Польши, священнослужитель и медики

Еще в 1993 году в Польше был принят закон, согласно которому аборт можно было сделать только в трех случаях: при беременности, наступившей вследствие изнасилования, при угрозе жизни матери или при серьезных патологиях плода. В 1997-м власти внесли еще один пункт — «жизненные обстоятельства», но из-за роста числа абортов быстро его исключили.

Прошло четыре года, и болезненная тема была поднята вновь. 22 октября Конституционный суд Польши вынес решение, исходя из которого, пункт, касающийся патологий плода, отныне не является законным основанием для прерывания беременности. На следующий же день толпы несогласных вышли на улицы своих городов, несмотря на пандемию и предупреждения властей.

Протестующие устраивали забастовки в церквях, требовали смены власти и пересмотра поправок. После вступления закона в силу изменить что-либо уже будет нельзя, поэтому правительство, очевидно, зайдя в тупик в связи с шумихой, отсрочило обнародование закона, пока не будет найдено компромиссное решение в сложившейся ситуации.

Поляки бьются за возможность выбора, ведь у каждого из нас свои планы, принципы, свои религиозные установки и жизненные обстоятельства. Это мнение разделяет и наша героиня Олеся. Ей 37 лет, последние 15 из которых она живет в Польше, получив гражданство страны. Олеся замужем за британцем, растит сына.

Взгляд изнутри

Мы живем в сельской местности, между городами Лиманова (он поменьше — обычная польская провинция с центральной площадью и несколькими улицами) и Новы Сонч (он побольше, в нем есть и огромные моллы, и фабрики, и даже пара университетов).

На прошлой неделе получилось так, что протест в большом городе состоялся в тот же день, когда у нашего сына были занятия в местном Доме творчества. Мы услышали об этом по радио, пока ехали в машине. Из-за запрета на общественные мероприятия в связи с коронавирусом протест, как сообщили в новостях, должен был принять форму автомобильной блокады центра города — кольцевой дороги вокруг главной площади. Ребенок отправился на занятие, а мы пошли смотреть протест. Машины ехали друг за другом вереницей, гудели.

Полиция не вмешивалась. Все происходило упорядоченно, «культурно», как бы выразились мои польские знакомые. Несколько десятков людей, в основном очень молодых, обоих полов, шли по главной пешеходной улице, выкрикивали лозунги. Некоторые держали в руках картонки и флаги с надписью Strajk Kobiet («Забастовка женщин», — общественное движение, появившееся в 2016–2017 годах с первыми попытками внести поправки в закон об абортах, — прим. Woman.ru).

В меньшем городке, как писали в местных СМИ, тоже прошла манифестация с участием нескольких сотен человек (также без агрессии), что меня удивило: мне всегда казалось, что как раз в таких городках, как наш, и живет то население, которое является главным «клиентом» правящей партии ПИС, — традиционные, патриархальные, многодетные католические семьи, а значит, поддерживающие запрет абортов.

Говорить открыто со своими знакомыми поляками на эту тему мне пока не приходилось, но она регулярно поднимается в интернете — на сайтах, даже не связанных с ней: например, в блогах о рукоделии, которые я читаю.

Отрицание этого права, по мнению представителей данного лагеря, означает возврат в средневековье. 

Некоторые также упоминают, что поддержка тяжелобольных людей и инвалидов со стороны государства, как финансовая, так и психологическая, мягко говоря, оставляет желать лучшего, а рождение ребенка с серьезными патологиями на практике означает пожизненный поиск времени, сил и средств на его лечение и реабилитацию. Тема эта здесь важная и затрагивает не только права женщин-матерей, но и, как мне показалось, бросает вызов более глубинным, традиционным, религиозным устоям.

Тут надо немного понимать политическую ситуацию. ПИС (PiS — Prawo i Sprawiedliwość) — правящая партия в Польше — много говорит о поддержке семьи, о традиционных ценностях. При этом семья понимается исключительно в католическом смысле: мама, папа и дети — сколько бог дал (нашей соседке, например, бог дал восьмерых. И, возможно, даст еще. Старшему 18 лет, младшему 1 год. Все умные и здоровые). Есть несколько государственных программ, поддерживающих семьи, при этом происходит дискриминация нестандартных семей. И в этом контексте многим кажется, что ПИС просто закручивает традиционалистские гайки в угоду своему электорату. И особенно циничным кажется то, что происходит это во время пандемии, когда демонстрации запрещены.

Кстати, что там аборты — контрацепция доступна не везде и не всегда! Я сама как-то пошла к государственному гинекологу, хотела подобрать себе контрацептивы. Там сидела пожилая женщина-врач, которая с уничижительной усмешкой сказала: «Контрацепция? Я такими делами не занимаюсь!» Как будто я ее попросила ограбить банк! Точно за ПИС голосует.

Религия здесь очень важна, католицизм для поляков — одна из главных составляющих их польскости, особенно в маленьких городках, где обязательно есть улица Иоанна Павла II (папы римского польского происхождения, — прим. Woman.ru). В Лиманова тоже: мне всегда казалось, что это самый набожный городок в мире. Помню, в день моего переезда в Польшу в 2006 году мы не могли заехать в центр Лиманова, потому что полиция все перекрыла из-за ежемесячного молебна у костела, на который стекался целый город. Интересно, что там же проходила демонстрация в защиту права на аборт.

И все-таки, традиции традициями, но в наше время беспрекословное послушание уже невозможно. Если закон вступит в силу, никакого выбора у беременной женщины не будет: она должна покорно выносить и родить больного ребенка. На мой взгляд, в этом случае происходит подмена понятий: послушание богу замещается послушанием политическим фигурам.

В целом непонятно, почему церковные правила должны распространяться на медицинские проблемы? Почему политик (Качиньски, конечно), которому так дороги постулаты Костела, должен решать за других, как им поступать в сложных жизненных ситуациях? Мне лично кажется, что это не столько конфликт «за» и «против», сколько конфликт старых и новых ценностей.

Что говорит церковь

Тема сложная, поэтому мы не могли не обратиться к представителю церкви. С нами пообщался небезызвестный на просторах интернета священник Павел Островский. Его блог читают от мала до велика — из-за манеры высказываться и отвечать на вопросы не назидательно, а вдумчиво, по-доброму, а где можно, там и с юмором. С первых же секунд отец Павел отметил, что он, как и православная церковь в целом, выступает против абортов, после чего дал развернутый ответ, почему иначе и быть не могло.  

«Аборты являются нарушением прав человека, и поэтому, за исключением особых случаев, они должны быть строго запрещены.

Представим себе старенького дедушку, который уже не узнает своих близких, не понимает происходящего вокруг и за которым требуется постоянный уход. Какой смысл в его жизни? Только другим мешает нормально жить, развиваться и приносить благо обществу. Разве не гуманно было бы усыпить дедушку? Однако мы этого не делаем, так как понимаем, что это убийство и нарушение прав человека.

Если мы уберем в сторону религиозный вопрос о вечности бытия человека, то разница будет в том, что у эмбриона еще вся жизнь впереди, а у старичка, наоборот, она уже осталась за спиной. Поэтому, учитывая, что Церковь настаивает на том, что эмбрион — это человек, следует соблюдать его права. Он, как и дедушка из моего примера, заслуживает продолжать жить, несмотря на болезни и прочие тяготы.

Исключительные несчастные случаи, как внематочная беременность и что-либо подобное, безусловно, являются поводом для прерывания беременности, так как ребенок в любом случае уже не сможет родиться», — резюмирует священник и по совместительству отец троих детей.

Мнения врачей

Неполным был бы этот материал без комментариев медицинских специалистов. Как ни странно, мнения врачей разделились. Так, акушер-гинеколог, руководитель гинекологической службы сети «Поликлиника.ру» Алексей Шкляр считает, что вводить запрет на аборты не только нельзя, но и опасно. 

«Поговорим о том, что такое аборт и чем запрет на него — где-бы то ни было — чреват. Аборт — это прерывание физически протекающей беременности на различных сроках по показаниям или по желанию пациентки. На сегодняшний день прервать беременность по медицинским показателям в нашей стране врачи вправе практически на любых сроках, но по решению консилиума. В случае с желанием пациентки юридически это можно сделать до 11 недель. На более поздних сроках аборты запрещены, потому что это может нанести непоправимый вред здоровью женщины и в последующем привести к тому, что она не сможет иметь детей.

Я считаю, что запрещать женщине делать аборт на сроке до 11 недель ни в коем случае нельзя. Безусловно, есть религиозные ценности, которые вкладывают в нас с рождения, о том, что каждая жизнь бесценна и мы обязаны ее беречь, сохранять. Иное греховно и ничем хорошим в том мире, который будет после окончания земной жизни, не обернется. Здравое зерно в этом есть.

Но есть и социальные, экономические факторы, говорящие об обратном. Все мы ходим по этой земле и понимаем: порой так случается, что женщина осознает, что она не сможет прокормить ребенка и вырастить его. На мой взгляд, в этом случае пациентка вправе прервать беременность, руководствуясь здравым смыслом. Также бывают нежеланные беременности, что тоже немаловажный фактор. В конце концов, нельзя забывать, что ребенок может стать результатом насильственных действий над женщиной. Это тоже является мощным психологическим фактором, который может навредить пациентке в последующем.

Прерывание беременности на сроке до 11 недель не угрожает следующим беременностям — при нормальных операционных условиях.

Исходя из опыта работы акушером-гинекологом, могу сказать, что много врачей не делают аборты по религиозным соображениям. Я человек верующий: на исповеди батюшка мне сказал, что мы, врачи, не причастны.

Аборты запрещать нельзя, но ограничения по срокам, необходимости, наличию факторов должны быть. К тому же мы всегда направляем таких пациенток на консультацию к психологу. И если они, пройдя все процедуры, приняли взвешенное решение об аборте, нужно помочь. Именно помочь. Так я расцениваю действия врачей в данной ситуации», — считает Шкляр.

Несколько иная позиция у нашего второго эксперта, врача-педиатра, кандидата медицинских наук, Марины Дебрянской — руководителя ОО «Жизни луч», проекта поддержки женщин с осложненной беременностью в их стремлении сохранить жизнь своего ребенка при выявлении патологии плода или матери.

«Жизни луч» помогает женщинам получить консультации экспертного уровня в ведущих медицинских учреждениях страны для уточнения диагноза и определения возможной тактики лечения. 

Марина поделилась с нами результатами работы: за 1.5 года к ним обратились 124 женщины, желающие сохранить беременность при выявленных отклонениях в развитии плода или заболевании матери. Лишь 31 из них приняла решение сделать аборт, после подтверждения диагноза плода. 40 подопечных уже родили, из них:

• 18 детей (45%) родились здоровыми или с минимальными отклонениями, не требующими стационарного лечения. Диагнозы, явившиеся медицинскими показаниями к прерыванию беременности со стороны плода, не подтвердились или ликвидировались к моменту родов. Показания к прерыванию беременности со стороны матери благополучно преодолены или не потребовали медицинского вмешательства. ⠀

• у 10 детей (25%) диагнозы подтвердились, им оказывается медицинская помощь.

• у 12 женщин (30%), решивших сохранить беременность, несмотря на неблагоприятный прогноз для жизни плода, произошла гибель плода/ребенка — внутриутробная (9), в родах (1) и в послеродовой период (2).

То есть 28 детей (70%) живы и большая их часть здорова, другим же современная медицина в состоянии помочь. Случаи с плохим прогнозом для жизни разрешились естественным путем, в основном — внутриутробно. 

«При естественном ходе событий роды наступают тогда, когда к этому готовы и мама, и ребенок. Искусственное же прерывание беременности на поздних сроках является сильнейшим стрессом для организма и психики женщины.

Далее ребенок утилизируется как биологические отходы, то есть, его нельзя даже похоронить. Это очень тяжелый момент для женщины» — рассказывает наш эксперт.

Марина подчеркнула, что, осознавая это, некоторые женщины решают сохранить беременность даже если знают, что малыш не выживет. Как показывает опыт проекта перинатальной паллиативной помощи Детского хосписа «Дом с маяком», для матери и семьи менее болезненной является возможность выносить малыша, родить естественным путем, познакомиться с ним, проститься и похоронить.

На наш вопрос, не повлечет ли запрет абортов увеличение сиротства, Марина ответила, что в любом случае выбирает жизнь. «Кто из ребят в детдомах скажет вам, что хотел бы умереть? Никто! И у них есть шанс обрести семью.

Поддержка близких помогает не только преодолеть сложности, но и трансформировать особенности в движущую жизненную силу, заряжающую энергией и вдохновением миллионы людей во всем мире, в том числе и здоровых!» — подчеркнула эксперт, приведя в пример талантливых и известных людей с особенностями, выходцев из детдомов, таких как пианист без кистей Алексей Романов, художница Галина Зернова, паралимпийская чемпиона Джессика Лонг.

«Если руководство Польши запрещает аборты по мед.показаниям, значит, оно готово взять на себя ответственность за реабилитацию детей с особенностями и обеспечить поддержку их семьям. Это решение будет способствовать развитию медицины плода. А перинатальная паллиативная помощь в Польше существует давно и хорошо развита», — говорит Марина.

В этом материале не будет выводов, потому что мы считаем, что каждая из нас обязана делать их самостоятельно. Здесь приведены разные точки зрения, и в каждой своя правда. Какая она для вас?