Еще пару недель назад к коронавирусу в России люди относились скорее с легкой усмешкой, а крупами и предметами первой необходимости запасались лишь самые тревожные. Некоторые отважные отправлялись в заграничные поездки — и наша героиня, 34-летняя Алена Харитонова, была одной из таких отчаянных туристок. Жена, мама и по совместительству успешная юристка, она подумать не могла, чем окончится мини-путешествие в Германию. Спойлер: поездкой в ГКБ №40, в тот самый «изолятор» для больных коронавирусом. Короче, в Коммунарку.
Сейчас я себя чувствую прекрасно — так же, как и до того, как попала сюда. Никакой повышенной температуры, затрудненного дыхания, лихорадки… Ни-че-го.
Два дня я была в гостях в Германии, одна. Семья моя осталась дома. Когда я только вылетала туда, у меня начиналась ангина. Но она у меня хроническая — хронический тонзиллит. Симптомы, которые сопутствуют этому заболеванию, я очень хорошо знаю.
В Германии за два дня на холоде и к тому же в горах мое состояние усугубилось, но я не паниковала. Знала, как себя поставить на ноги за короткое время, благо, опыта у меня в этом деле достаточно.
По возвращении в Шереметьево 9 марта меня и других пассажиров никак не проверяли. Никаких градусников, опросов, бумажек с информацией — никто ничего не объяснял и не ставил на учет. В общем, все шло как обычно. Единственное, я заметила большую толпу на паспортном контроле. Но у меня просто взяли документы, шлепнули печать, и я вышла в город.
В тот момент ситуация с карантином и статистикой заболевших ежедневно менялась, поэтому я даже не предполагала, что могло произойти дальше. Думала, что проведу карантин дома – взаперти, конечно, но в комфорте, с семьей и возможностью принять доставку и хотя бы по Сети контактировать с друзьями.
Но на деле все оказалось иначе.
Собственно, злосчастный тонзиллит я прекрасно вылечила за пару дней. Температуры и каких-то «коронавирусных» симптомов у меня не было, только болело горло, но затем прошло и оно. Сидела я спокойно дома — с мужем и сыном, никого не трогала.
Потом, в воскресенье, мне позвонили из скорой и спросили, брали ли у кого-либо из семьи анализ на коронавирус. «Нет, не брали». На другом конце сообщили: ждите бригаду, через полчаса к вам приедут.
И правда приехали: у мужа с сыном взяли анализы, а мне сказали, что нужно срочно собираться в Коммунарку. Отказаться я не имею права — за это грозит административная ответственность. Но по какой причине я должна отправляться в изолятор, если нет симптомов и я хорошо себя чувствую? На подобные возмущения врачи при мне демонстративно позвонили в диспетчерскую, назвали номер моего германского рейса, и там им ответили: самолет, на котором я вернулась в Москву, признан «потенциально опасным».
Я летела из маленького города, из Ганновера, в полупустом самолете. Теперь я каждый день мониторю новости, отслеживаю всю информацию по коронавирусу — но нигде упоминания своего рейса так и не встретила. Пришлось согласиться и поехать в Коммунарку вместе со скорой.
Врачи мне сразу сказали, что теперь я должна провести 14 дней на карантине. Сначала мы долго сидели — я и другие такие же поступившие «туристы» — в холодном приемном отделении, где было около 10-14 градусов. Полтора часа я провела рядом с сидевшими вокруг кашляющими людьми, у многих из которых была, как выяснилось позже, высокая температура. Пока нас принимали, пока оформляли, так и сидели все скученно, больные вперемешку со здоровыми.
У меня сразу взяли мазок, кровь на анализ и сделали рентген. Снимок ничего не показал. Тем, у кого обнаруживают какие-то нарушения, сразу делают КТ и берут дополнительно анализ мочи. Мне ничего такого не понадобилось.
Затем меня отвели в палату. Вот, собственно, и все. А дальше информация каждый день менялась, как и персонал — не знаю, ко мне приходил, то ли врачи, то ли медсестры… Они особо не представлялись, на вопросы не отвечали.
Сначала нам сообщили, что выпишут нас только после трех отрицательных анализов на коронавирус. Но результаты приходят с задержкой. Например, 21 марта люди не получили информации за 10 число. Вскоре ситуация усугубилась: стало понятно, что людей много, мест, как выяснилось, на всех не хватает, поэтому врачи стали заселять по 3-4 человека в палату. Хотя все «отдыхающие» должны быть друг от друга изолированы. А теперь вдруг появилась новая информация: уже после двух отрицательных тестов нас могут выписать.
Казалось бы, это хорошо! Но на сегодняшний день у меня нет на руках ни одного результата. Ходят слухи — не знаю, насколько достоверные, — что те, у кого анализы на коронавирус положительные, сразу помещаются в стерильные боксы. То есть сведения между врачами и лабораторией все же передаются.
Я мало верю в то, что у меня коронавирус. Муж с сыном сидят дома на карантине до понедельника, и у них тоже нет никаких симптомов.
Я общалась с местными врачами, каждый раз новыми. Сначала они говорили, что все анализы отвозят в Новосибирск. Каждый день, кстати, персонал обновляется. К ним у меня, скажу сразу, претензий никаких нет — я так понимаю, их загнали в какие-то рамки и оставили без выбора. Сама ситуация просто тупиковая. Ведь теперь — уже другие врачи — говорят, что анализы уходят и в несколько недавно открытых лабораторий в Москве. Но где сейчас находится конкретно мой анализ, кто его исследует и в какие сроки предоставят результаты? Об этом я не имею ни малейшего представления.
Врачи ничего не объясняют и не говорят. Точнее, объясняют так: как только на руках у них будет бумажка, тогда и смогут мне что-то рассказать.
Изначально им либо устно, либо письменно приходит ответ — да или нет. А дальше, для того, чтобы отсюда физически выбраться и получить на руки выписку, надо получить бумажные варианты этих двух отрицательных анализов. Но, опять же, в нашем общем чате (пациентов Коммунарки — прим. Woman.ru) рассказывают совершенно невероятные истории. Кто две недели лежал с простудой, кто еще с чем-то…
Или вот: вчера ко мне пришли какие-то люди — я не знаю, кто они — и сказали, что забыли взять подпись за согласие на обработку персональных данных. Я мельком увидела, что указано в бумагах, мол, я поступила с температурой и определенными симптомами. Начала задавать вопросы, но ответов не получила. Мол, мои данные при поступлении в Коммунарку записывали другие люди, а потому и спрашивать не с кого. На руки мне эти бумаги не отдали.
Когда я сюда попала, врач был удивлен, что меня доставили по требованию скорой помощи — видимо, так быть не должно. Похоже, указания среди медиков меняются не то что ежедневно, а ежечасно, и это понятно, учитывая беспрецедентную ситуацию с пандемией.
Все сейчас происходит по-другому, в первый раз, и люди делают все, что в их силах. Врачи скорой, видимо, побоялись нарушить очередную инструкцию и решили подстраховаться. Но какая в этом логика, если я, потенциально зараженная новым вирусом, целую неделю контактировала с мужем и сыном — и при этом они остаются без симптомов дома, а я без симптомов помещаюсь в изолятор? Но назад, как говорится, дороги нет.
В чем заключается здешний осмотр? Ежедневно в 6 утра медсестры просто подходят к спящему человеку, тычут в него лазерным или дистанционным градусником и молча уходят. Записывают там что-то, наверное. То в час, то в полпервого — всегда непредсказуемо — появляется врач. Заходит в палату и спрашивает: «Как вы себя чувствуете?» Я и моя соседка неизменно отвечаем: «Хорошо». Он кивает головой и уходит.
Моя соседка, кстати, поступила на два дня позже меня. Когда я сообщала персоналу, что хочу отсюда выйти, мне ответили: «Подождите, теперь результат соседки нужно ждать. Вдруг она положительная, а вы нет?» Срок карантина в таком случае, естественно, обнуляется.
Сначала тебя пугают, что ты в приемной полтора часа контактировал с больными людьми. «Вы же не знаете, кто из них здоров, а кто нет, так что ждите теперь. Пока вас не выпустят».
Соседям то же самое говорят. Моя, например, вернулась из Америки, от дочери. Пошла на плановый осмотр к терапевту, чтобы тот выдал направление на физиотерапию — у нее там что-то с ногой. Тот услышал кодовую фразу «вернулась из США», и все. Ей даже не дали домой вернуться и вещи собрать, сразу вызвали бригаду в скафандрах и привезли без вещей, без одежды, без всего. Человек лежит вот без лечения. А от чего нас лечить, если мы не болеем?
Дочь соседки, кстати, сдала в Америке анализ на коронавирус — и в течение 48 часов ей предоставили результаты. Естественно, отрицательные.
К моей семье, надо сказать, периодически приходит участковый. Не знаю, насколько часто. Без маски, без специального костюма, без перчаток. При мне, когда я еще была дома, постучался как-то в дверь, посмотрел, что мы все трое взаперти сидим, и сказал: «На каждом подъезде в Москве есть камеры и, соответственно, если они зафиксируют ваши лица, то вы понесете административную ответственность и будете отправлены в обсервацию». Все очень строго.
В Коммунарке я развлекала себя работой — я юрист и могу позволить вести дела удаленно — и изучением иностранных языков. Периодически со мной созванивался по видеосвязи сын.
Еще мы говорим с ним и с мужем по телефону. Конечно, ни о каком посещении больницы речи не идет, это запрещено.
Еще у нас тут возникли небольшие проблемы с водой. Я как-то раз не выдержала, позвонила в регистратуру и сказала: «Кипятка нет, воды нет, что делать?». Без какого-либо наезда и претензий. Через какое-то время ко мне пришла девушка из персонала, поставила передо мной бутылку с водой и заявила: «Зачем вы жалуетесь? В мою смену не жалуйтесь!». Эх, еще бы различать эти смены, учитывая, что все в скафандрах!
Кипятильников и чайников держать тут нельзя. Кулеры есть на этаже, но нам из палаты выходить нельзя — поэтому доступ к питьевой воде все же ограничен.
Питание, если серьезно говорить, тут хорошее. Это же не пятизвездочный отель. Понятно, что все приедается — блюда пресные, но жить можно. Пятиразовое, все упаковано. На второй завтрак дают чипсы яблочные, булку и сок. Обед полноценный: суп, основное блюдо, гарнир и овощи (естественно, все абсолютно без соли). На полдник дают кефир, ряженку с печеньем. Ужин — это либо рыба, либо мясо с гарниром. Еда меня меньше всего тревожит, на самом деле, особенно, когда почти не двигаешься.
С бытовыми вещами тут все в порядке. Персонал тоже хороший, общительный — только если речь не заходит о выписке или лечении. Некоторые заходят просто поговорить.
Например, сегодня вечером пришел врач. Сказал, что главврач больницы оперативно реагирует на весь негатив в Сети. И пытается максимально быстро решить все бытовые и технические проблемы, ведь это в его интересах.
Он рассказал, что работает как волонтер из Первой Градской. Там он заведующий отделением реанимации и анестезиологии. Трудится в Коммунарке не за доплату, а из интереса и любви к работе.
И говорит: «Я хорошо зарабатываю, надбавки меня не интересуют. Меня интересует то, что в нашей стране принципиально иной сценарий развития пандемии». Спасибо, что есть такие люди.
Эту больницу можно сравнить разве что с платной клиникой — такого же уровня и палаты, и душевая, кровать даже с помощью пульта поднимается и опускается. Претензия есть лишь к самой ситуации: никому ничего непонятно. Лежишь, ничем не болеешь, не лечишься, а сколько еще надо тут провести времени — неизвестно. Но в этом, повторюсь, нет ничьей вины – просто мы еще не сталкивались с такими крупными эпидемиями, но наши врачи, на мой взгляд, справляются отлично.
Несмотря на неопределенность своего положения, Алена оптимизма и надежды на скорую выписку не теряет. Уверены, что в ближайшее время она получит отрицательные результаты анализов на коронавирус, встретится со своей семьей и, наконец, вернется к привычной жизни!