Жизнь за полярным кругом

О профессии

Я географ-почвовед, то есть, занимаюсь исследованием почвы в самых разных регионах — и в крупных городах, и на Кольском полуострове, и даже в полярных регионах Земли. У меня бывают и необычные проекты — например, радиоуглеродное датирование интересных исторических и археологических артефактов.

Об Антарктиде 

В Антарктиде я изучаю почвы на свободных ото льда территориях. Важно понять, как в экстремальных условиях среды выживает растительность, разные микроорганизмы, бактерии, вирусы и как сохраняются продукты органоминеральных взаимодействий. Условия в Антарктиде действительно экстремальные — сильные ветра, отсутствие жидких осадков, повышенное количество ультрафиолета, плюс очень короткий теплый сезон — всего 2-2,5 месяца. Но несмотря на это, работать тут комфортно — здесь нет опасных для человека хищников, как в Арктике, например. Конечно, пингвины и другие птицы могут иногда мешать исследованиям — во многом потому, что сильно меняют состав той почвы, которую я изучаю. 

Об экспедициях

В Антарктиде я был четыре раза, в общей сложности около года. В первый раз я попал на южный материк в декабре 2011 году. Летние сезоны в Антарктиде короткие — это пару-тройку месяцев, но это единственно возможное время для моей полевой работы. Из-за особенностей климата и сложной логистики нет гарантии, что с работой все будет гладко: можно уехать в Антарктиду на полгода, но поработать только один месяц. 

Об ученых-роботах и открытиях

В Антарктиде важно очень точно распределять приоритеты — и на месте оперативно решать, что важнее всего прямо сейчас, как эффективнее потратить один час своей жизни. В любую секунду может измениться погода — и вертолету, который тебя забросил, нужно будет срочно улетать. По сути, работа там — квинтэссенция того, чем ученый-человек отличается от ученого-робота. Мы многое можем поручить машинам, но так называемый фактор «Эврика» никто не отменял, — на это способен только человек. Только человек может моментально на месте принять решение, например, на ходу что-то обнаружить и изменить план — ни один алгоритм не может предусмотреть. У меня тоже было такое небольшое озарение в Антарктиде. Основная часть оазисов лишены снежного покрова, снег выдувается сильными стоковыми ветрами. Но есть наскальные ванны в сопках, где снег остаётся. Большую часть времени почвы в таких наскальных ванных-ветровых убежищах покрыта толстым слоем снега. А когда снег летом настаивает — начинается бурная активность мхов, лишайников и разных микроорганизмов в течение всего лишь 2 месяцев. Традиционно время считается годами, но погода каждый год разная, ситуация меняется — и я понял, что будет лучше считать дни — сколько дней эта почва была без снега, а не стандартно по годам. Именно в таких ветровых убежищах и формируются наиболее развитые почвы, свойственные более теплым тундровым ландшафтам.

О трудностях в жизни микроорганизмов

Наше исследование почвы, по сути, про то, как экстремальные условия среды влияют на жизнь микроорганизмов в почве и как эти организмы взаимодействуют с субстратом, твёрдыми и рыхлыми горными породами. Например, есть предположение, что в Антарктиде есть мерзлые породы, которым уже более миллиона лет. И возможно, те организмы, которые замерзли, при температуре выше нуля могут начать снова жить. 

О картошке

Меня почему-то часто спрашивают, растет ли в Антарктиде картошка. Отвечаю. Нет, не растет, на материке в принципе нет корневых растений, за исключением небольшой территории на Антарктическом полуострове, где климат мягче. У цветковых растений из-за короткого летнего сезона не успевают созреть семена.  Птицы периодически привносят семена, но выросшие из них растения живут только один цикл, единственный сезон. Если посадить картофель, хотя это и запрещено международным договором об Антарктике, то побеги вырастут, и может, даже расцветут цветы, но плоды и клубни не успеют созреть. 

О Марсе

Антарктида — идеальный материк для изучения не только настоящего, но и явлений, связанных с прошлым нашей планеты, Вселенной. Более того, здесь можно собрать массу информации, чтобы подготовиться к открытиям за пределами Земли в будущем. В науке есть классическая триада — чтобы узнать, что будет дальше, важно знать, что происходит сейчас и очень желательно хорошо представлять, что было раньше. Антарктида для нас — важный источник этой информации и про прошлое Земли, и про будущие открытия во Вселенной. Так, исследователи-мерзлотоведы ищут сейчас ответ на вопрос, является ли температура –58° по Цельсию ограничивающим фактором для жизни. И делают это на примере микроорганизмов из почв и льдов Антарктиды. Эти микроорганизмы двадцать пять с лишним тысяч лет жили в экстремальных условиях — и теперь коллеги проводят с ними эксперимент, чтобы понять, могли бы подобные микроорганизмы выжить и на Марсе при –58°. Возможно, это даст ответ на вопрос, была ли жизнь на Марсе. И точно поможет для будущих исследований красной планеты.

О пользе

Основные научные исследования в Антарктиде фундаментальные, но у них есть и прикладной смысл. Именно большая территория Антарктиды с ее необычными условиями важна для понимания особенностей взаимодействия микроорганизмов — вирусов, бактерий, а эти знания, в свою очередь, важны для изучения болезней людей и способов их лечения. И мы должны очень точно разобраться в этих механизмах. Мы ведь не можем оставить будущие поколения, наших детей в той ситуации, когда вокруг сохраняются неясности и опасности.  

О современных ученых

У географов, как и у многих ученых, несколько этапов в течение рабочего года. Полевые исследования — самое важное в нашей специальности. Нужно качественно собирать материал, правильно выбирать образцы. Это занимает примерно четверть времени в течение всего года.  А дальше вместе с учениками, коллегами нужно эти данные анализировать. Современные ученые — офисные сотрудники очень высокого уровня: у нас очень большой документооборот, мы делаем доклады, научные публикации, участвуем в конференциях и в принципе обрабатываем очень большое количество данных. 

О переменах

За последние тридцать лет наука сильно поменялось. Полевые исследования стали на порядок разнообразнее, потому что стало много современного полевого оборудования, которое позволяет оперативно получить разные данные. Сейчас за один год работы ученый успевает больше, чем раньше. И у современных ученых очень много возможностей расширить границы своих интересов — вокруг бесконечно много доступной информации. И междисциплинарности в науке становится больше.

О жажде открытий

Я любил в детстве читать про путешественников, мне было особенно интересно узнать, что двигало ими в их исследованиях. А вот что движет мною, я понимаю очень хорошо. На Земле много мест, которые мне хотелось бы увидеть и где хотелось бы поработать лично. Географ не сидит на месте — без экспедиций, только в кабинете научного института тяжело работать. Ведь я — ученый прошлого поколения: мне важно потрогать руками и увидеть самому. В будущем будет больше людей, которые смогут заниматься наукой, не видя свой предмет лично, на основе данных, собранных машинами или другими людьми.

О планах