Как сейчас живет Саша? И почему ее судьба и право на счастливое детство до сих пор висят на волоске?
Саша родилась недоношенной в марте 2014 года, но несмотря на то, что врачи перинатального центра ее выходили, мать и отец категорически отказались забирать дочь домой. По каким-то своим соображениям они решили, что девочка тяжело больна и не может существовать вне больничных стен.
Малышка осталась в больнице. «Заботливые» родители не навещали ребенка, зато регулярно оплачивали счета из медучреждения (около 1 000 000 рублей в месяц) и зарплату двум няням (еще около 300 000). А еще регулярно присылали к Саше батюшку (семья очень набожная), который причащал ребенка. Вот и вся забота!
НИКОГДА НЕ ВСТРЕЧАЛА НОВЫЙ ГОД И НЕ ВИДЕЛА ЕЛКУ
Почему бездействовали врачи Перинатального центра? Куда смотрели все уполномоченные органы и этот самый батюшка — теперь непонятно. Но факт остается фактом — абсолютно здоровый ребенок стал пленником дорогой больничной палаты долгие годы. Саша не выходила на улицу, ни разу не была на детской площадке, не встречала Новый год дома, не видела праздничной елки и подарков. Она вообще не знала, что такое теплый дом.
Слава Богу, об ужасной судьбе «больничного Маугли» стало известно сотрудникам фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам». Его руководитель Елена Альшанская почти год ходила по инстанциям — органам опеки, прокуратуры, СК, уполномоченным по правам детей — и пыталась добиться прекращения этого ужаса. Страшно же — здоровый ребенок не может и не должен жить в больнице. Пусть даже в дорогой и комфортной. Но почему-то ничего не выходило. Уголовные дела не заводились (хотя тут явно усматривается состав преступления по нескольким статьям), ребенка из больницы не забирали ни в опекунскую семью, ни в родную. Как жила Саша в четырех стенах, так и продолжала жить. Это простых людей, которые любят и хотят заботиться о своих детях, можно за одну секунду лишить родительских прав за то, что не хватает бананов в холодильнике или крыша упала в ветхом доме. А не простых, оказывается, нет…
И только после обнародования этой истории в СМИ в 2019 году дело сдвинулось с мертвой точки. На Максимову и Зинкина подали в суд сразу три отделения органов опеки. Соцслужбы просили родителей ограничить в правах. Нет, не лишить, хотя казалось бы…
Процесс шел несколько месяцев (а ребенок все еще жил в больнице!) и подробно освещался многочисленными СМИ. Ни Максимова, ни Зинкин в зале суда так и не появились, также как и в палате у дочки — там их на тот момент не видели на протяжении полутора лет. Зато прислали вместо себя троих бойких защитников. Все, чтобы отстоять свои права — оставить ребенка в больнице и дальше. У журналистов, да и всех присутствующих, волосы дыбом стояли от услышанного.
- С чего вы решили, что если родители не забирают ребенка из стационара, то они ущемляют его права?
- В каких нормативных актах написано, что значит мало общения с родителями, а что значит достаточно? А аудио и видеозвонки? А это же тоже общение.
- Ребенок обласканный, живет в комфортном помещении, с ним все хорошо и нет никакой опасности ее жизни и здоровья.
Вот такие доводы были у мамы и у папы. Несмотря ни на что суд ограничил Максимова и Зинкина в правах. Да, не лишил, вы все правильно прочитали. Ограничил. Прошло 1,5 года, и в Пресненском суде Москвы начался новый процесс, теперь уже по лишению их прав на дочь. И снова бой — те же адвокаты, те же странные убеждения. Правда теперь еще и приправленные тем, что якобы опекуны Саши не дают несчастным родителям видеться с дочерью.
Что же происходит на самом деле? Где и как живет «больничный Маугли» Саша? И вспоминали ли о ней родные мама и папа хоть раз за это время?
НЕ ВЫХОДИЛА ИЗ КОМНАТЫ, НЕ ВЫПУСКАЛА ИЗО РТА СОСКУ
Один из самых престижных и старых районов Москвы. Красивая, современная элитка напротив парка. Здесь теперь дом «больничного Маугли» Саши.
- Дети, поздоровайтесь с Мариной, это наша подруга, — встречает меня на пороге квартиры ее хозяйка, приятная, молодая брюнетка Юля.
Три любопытные детские мордочки одна за другой появляются в коридоре. Саша-маленькая (ей 2 года), 4-летний Леша и Саша-большая…
Я никогда до не видела эту девочку своими глазами, но много раз представляла и очень переживала за нее. И даже немного волнительно мне было. Саша, наверное, это почувствовала и спряталась за маму.
- Здравствуйте!
Хорошая девочка, озорные, умные глазки за очками, две светлые косички. И нарядная такая!
- Саша у нас уже первоклассница, — говорит Юля. — Учится лучше всех в своей параллели, у нее «звездочек» (оценки еще не ставят) больше всех.
- Да, а еще я хожу на кружок «Юный химик». И хочу еще на «Финансовую грамотность». Вырасту, стану миллиардершей и куплю всем-всем подарки, особенно мамочке. Я мамочку очень-очень люблю, — девочка прижимается к Юле, целует.
В квартире очень уютно, много игрушек, цветных карандашей, раскрасок, книжек. Все для детей. Но оказывается, здесь, в московской квартире семья не живет, а бывает только наездами, когда есть дела — сходить ко врачу, позаниматься с репетитором или психологом (это для Саши).
- У нас дом за городом, там и живем, — рассказывает Юля. — Причем все соседние участки — свои, родные. Мои родители, моя сестра с семьей, тетя с семьей, еще дедушка. Когда мы все вместо собираемся, то получается 19 человек, из них 9 детей. Так что скучно никогда не бывает.
- Саша, а тебе где больше нравится? Здесь в Москве или в доме за городом?
- В доме, там бабушка и школа. И собачки, и гулять можно во дворе. А еще у меня большая, красивая комната, где могут оставаться все мои друзья.
Саша ушла в комнату заниматься уроками. Младшие завалились на диван смотреть мультики, а мы с Юлей смогли поговорить о взрослом.
- Юль, как ты вообще решилась взять приемного ребенка? Все-таки своих двое…
- Мы с мужем давно уже думали об усыновлении. А тут история Саши… Ужасная, конечно. Моя мама давно сотрудничает с фондом Альшанской, как волонтер, она мне и рассказала. Так жалко было девочку. Мы сразу решили, что заберем ее. Вся наша большая семья решение это поддержала.
- Тяжело, наверное, было первое время?
- Конечно непросто. Сашенька всего и всех боялась — улицы, людей, младших детей, собак, кошек. Всего, просто как Маугли. Она отказывалась выходить из комнаты, а гулять во двор вообще не уговоришь: «А зачем?». Видно было, что ребенок не способен воспринимать пространство вокруг себя, что она просто не осознает, что мир очень большой, а не ограничивается одной комнатой. Что в нем много других людей. На первые пару месяцев нам даже пришлось отдать своих детей родителям и жить только с Сашей в отдельном доме. Так было правильно. Потом она к нам привыкла, мы потихоньку стали выходить во двор. На улице «случайно» встречались со своими. Причем первое время, как только кто-то кроме меня или мужа пытался с Сашей заговорить, она тут же в слезы и убегала. Так что мы все делали потихоньку, медленно-медленно и под руководством профессионального психолога, чтобы не дай бог не навредить.
- И сколько вы так жили в изоляции?
- Наверное месяца два-три. Потом стали «ходить в гости» в большой дом, чай пить. Саша всех узнала, со всеми подружилась. Она все время уточняла — а это нам кто? Дедушка, понятно. А это — тетя, твоя сестра, понятно. То есть ее родственные связи очень интересовали. И как-то она сама спросила у моей мамы: «Бабушка, а когда мы тоже будем в этом доме жить со всеми?». Ну мы сразу и переехали.
- А как Саша реагировала на обычную для нас жизнь? На походы в магазины, в парк, на то, что еда не берется сама по себе, а ее надо готовить?
- Все ей интересно было, но только за ручку. Первые месяцы она вообще меня не отпускала, ей постоянно нужен был именно физический контакт — хоть за что-нибудь, но держать меня или маму мою. Такой был сильный дефицит у нее тактильного общения, видимо. И еще что меня очень удивило, Саша, засыпая так сильно себя укачивала, что у нас дом даже шатался. Странно, да, она же все-таки не одна-одинешенька была, с няней, с медсестрами и врачами. А как будто круглая сирота-отказница («Сиротский синдром» — от недостатка внимания в младенческом возрасте дети, выросшие в детдоме, потом засыпая качаются из сторону — ред.). И еще она постоянно с соской была, хотя вроде 6 лет. У нее из-за это соски даже дикция страдала — буквы не все выговаривала.
Юля рассказала, что, несмотря ни на что, врачей Саша совсем не боится, и ходит к ним абсолютно спокойно.
- Правда, когда мы были в том самом отделении Перинатального центра, все ее узнали и начали подходить, здороваться: «Привет, помнишь меня?». Она отвечала строго так: «Нет!».
- А про родителей она что-нибудь помнит? И про время в больнице?
- Мы с ней про это не разговариваем даже.
- Родители уверяли всех, что ребенок тяжело болен…
- Нет, это не так. Совершенно здоровая девочка, только вот очки носит. А так все хорошо. Правда сразу после больницы Саша была очень слабенькая, и вес лишний. Это все от недостатка движения, конечно, и бесконечных сладостей. Она не могла ни на турнике висеть даже секунду, ни долго ходить или бегать. И вообще двигалась как двухлетний ребенок, могла упасть ни с того, ни с сего. Но сейчас уже все хорошо. Носится вместе со всеми детьми.
- В школу как она пошла? Все-таки там своих нет, только чужие.
- Мы тоже боялись очень, и психолог предполагала, что придется повременить с учебой. Но уже ближе к лету проведя тесты сообщила — все хорошо, можете отдавать. Саша школу очень любит, ругается на меня, если приходится забирать ее пораньше с уроков. У нее там уже куча подружек. Так что все хорошо.
***
Да, кроме одного — над семьей висит дамоклов меч — что решит суд. Ведь кровные родители прав на дочь так до сих пор и не лишены. И не собираются сдаваться просто так.
- Максимова и Зинкин через своих адвокатов уверяют теперь, что вы не давали им общаться с Сашей. Говорят, у них больше 40 обращений в прокуратуру…
- Это неправда. Только один раз от их представителей пришел запрос в органы опеки. Это было в самый разгар коронавируса, когда все сидели по домам и не могли вообще выходить на улицу. Мне пришлось отказать, но я предложила телефон, видеосвязь, что угодно. Отказались. Больше запросов не было.
При этом один из родственников родителей (Юля просила не говорить кто, чтобы не навредить этому человеку) держит с Сашей постоянный контакт. И звонит, и пишет, и приезжает в гости. Мы никак не препятствуем.
- Юля, а какие у вас планы вообще? Вы хотите так и остаться опекунами?
- Нет, как-только будет возможно, мы сразу же пойдем и оформим усыновление. Саша нам как дочь, мы хотим дать ей свою фамилию и счастливое детство, чтобы она поскорее забыла весь тот ужас первых 6 лет жизни.
Мнение президента фонда «Волонтеры в помощь детям сиротам» Елены Альшанской:
- Наконец-то у Саши началась настоящая, нормальная, детская жизнь. Без запретов и ограничений. Девочка может нормально и полноценно расти и развиваться. Очень надеюсь, что никаких больше потрясений в ее жизни не будет, и суд примет решение, построенное исключительно на интересах ребенка.
- За полтора года, которые Саша прожила в приемной семье, мы видим огромные изменения в ее жизни. Сегодня перед нами совершенно другой ребенок — веселый, умный, активный. Саша пошла в первый класс вместе со сверстниками, хотя еще год назад никто не мог об этом подумать. Она любит шумные игры, фантазирует, свободно выражает свои чувства. Все это стало возможно благодаря заботе и любви опекунов, в лице которых она обрела настоящую семью, маму и папу. Сегодня наша задача, как представителей приемной семьи, сохранить статус-кво, то есть защитить их право продолжить жить вместе и помогать Саше расти и развиваться в здоровой среде, отвечающей ее возрасту и потребностям, — подытоживает адвокат опекунов Виктория Дергунова.
Следующее заседание Пресненского суда состоится уже через месяц…
Фото: личный архив