Как динозавры помогают людям

Об исследовании

Тему, которой я занимаюсь, можно назвать «Девонские конодонты Восточно-Европейской платформы». Но тем на самом деле много, потому что конодонты разные, из разных местонахождений и с разных уровней. Поэтому прямо сейчас я разрываюсь между конодонтами из одного обнажения в Воронежской области и конодонтами из глубокой скважины в Ярославской области, временно отодвинув на второй план более интересных мне конодонтов из Курской области. Конодонты — это небольшие морские животные, относящиеся, по мнению большинства специалистов, к позвоночным. От них обычно сохраняются только зубы. Костей у них не было, тело было мягкое, отпечатки тел сохраняются очень редко. А вот зубов осталось очень много — они имеют микроскопический размер и встречаются в большинстве древних горных пород морского происхождения. До нашего времени конодонты, увы, не дожили. Вообще, конодонты известны уже давно (они были открыты в 1856 году русским палеонтологом Христианом Ивановичем Пандером на территории России — то есть это «исконно русский продукт»), но изучались они чрезвычайно медленно усилиями отдельных ученых-энтузиастов, поскольку практической пользы от этого не видели.

О конодонтах и гордости

Конодонты очень быстро эволюционировали, их зубы постоянно менялись — эти изменения можно зафиксировать и по ним создать шкалу времени. Это примерно как в истории эпоха Рамзеса II, эпоха Ивана Грозного… Кто-то правил 40 лет, а кто-то 5, но жизнь людей при этом существенно менялась. Минимальная продолжительность конодонтовой зоны (время «правления» одного конодонтового «царя») оценивается в 500 тысяч лет. По геологическим меркам это очень мало, конодонтовые «правители» сменялись очень быстро. Например, с помощью изотопного датирования возраст некоторых границ в девонском периоде определяется с погрешностью в 3 млн лет. В этот интервал погрешности может уложиться шесть «правлений» разных конодонтов. Я, конечно, взяла экстремальные цифры, кое-где точность изотопного датирования и конодонтовой шкалы одинаковая, но я горжусь своими конодонтами! Есть и другие ископаемые организмы, с помощью которых можно определить возраст, но по конодонтам это можно сделать наиболее дробно. Точный возраст пород нам нужен для правильного понимания соотношения геологических тел в земной коре, это подсказывает, где искать полезные ископаемые. Второй плюс изучения конодонтов — это восстановление условий среды. Здесь конодонты не самая передовая группа ископаемых, но что-то по ним установить можно, особенно если других ископаемых нет. Разные конодонты любили жить в разных условиях, мы можем это реконструировать. Полезные ископаемые тоже образуются в разных условиях. Третий плюс — по конодонтам можно определить, до какой температуры нагревалась порода, в которой они находятся. При нагревании они темнеют, шкала окраски экспериментально установлена. Это нужно для того, чтобы понять, можно ли в этих породах найти созревшие углеводороды, потому что нефть при комнатной температуре не образуется. И не сгорели ли они вообще, потому что такое тоже может быть. Вся эта информация собирается постепенно, для понимания общей картины нужно изучить множество геологических разрезов, что я и делаю, как и другие специалисты-палеонтологи. Изучаем разрез за разрезом, определяем возраст, границы геологических тел, условия, публикуем об этом статьи. А геологи уже читают это, добавляют свои данные и понимают, где искать нужные ископаемые. Однако этот процесс довольно рутинный, лично для меня он мало интересен, но возраст и условия определять все равно необходимо. А вот когда это сделано, я могу себе позволить подумать о самих моих животных, что их волновало, что они ели, чем они болели и тому подобное. Вот это уже очень интересно.

О видах палеонтологии

Большая часть палеонтологии и палеонтологов решают именно эти задачи: возраст, условия. Какой бы группой организмов ни занимался палеонтолог, он должен дать ответы на эти вопросы. Долгое время даже не приветствовалось задумываться о чем-то другом. Научно-техническому прогрессу нужно было сырье, мы работали только на это. Большинство палеонтологов в мире были: 1) специалисты по беспозвоночным организмам (аммониты, белемниты, брахиоподы и так далее), этих ископаемых можно найти при полевых работах и сразу примерно прикинуть возраст пород, что удобно; 2) микропалеонтологи (специалисты по микроископаемым — конодонтам, фораминиферам, радиоляриям, остракодам и так далее), потому что их объекты исследования дают более дробное расчленение шкалы и могут быть встречены в скважинах. Сейчас первая группа постепенно вымирает во всем мире, потому что уже более или менее известно, где какие крупные геологические тела расположены, а для более дробного деления все равно нужна микропалеонтология, которая пока еще востребована.

О профессии

В целом в мире палеонтологов стало меньше (хотя население растет), зато те, что есть, могут позволить себе больше уделять внимания палеобиологии своих объектов. Поэтому сейчас активно развивается палеонтология позвоночных, которые не были востребованы для определения возраста (кроме рыб) и изучались ранее не так интенсивно. 

О современности и динозаврах в России

Оказалось, что и в России довольно много динозавров, хотя одно время думали, что их у нас вообще нет. Еще одно отличие современности — это появление различной высокоточной техники. Новые приборы, которые появляются, пробуют применять в палеонтологии. Особенно востребованы микроскопы и томографы, с их помощью мы получаем новые интересные данные. Нужно ли это человечеству? На что уходят деньги налогоплательщиков? Во-первых, всегда приятно прийти в музей и полюбоваться на какой-нибудь доисторический скелет — чем больше будут работать палеонтологи, тем больше интересных экспонатов будет в музеях. Во-вторых, мы получаем больше данных о картине мира, о той среде, в которой эволюционировали предки человека, да и о самих предках. Это позволяет лучше понять самих себя. Третий аспект относится ко всей фундаментальной науке в целом, не только палеонтологии. О развитии науки. 

На самом деле мы не можем предсказать, что нас ждет в ближайшем будущем, что понадобится, а что нет. Недавние события показали, что обычный балкон может быть использован не только для хранения лыж и старого хлама — его наличие дает большое преимущество во время изоляции, как и наличие дачи с комарами, когда границы закрыты. В науке должна быть полная свобода развития в любом направлении, если есть человек или лаборатория, у которых получается исследовать что-то новое (неважно что), — пусть продолжают. Да, пусть будут приоритетные направления, применение которых мы ясно видим, но прикрывать остальное никак нельзя. Неизвестно, когда и как это пригодится.

О детских увлечениях 

Я выросла в семье геологов, что такое работа ученого — я знала с детства. Для меня в ней не было ничего необычного — как большинству людей примерно понятно, что такое профессия продавца, водителя, врача, учителя… Кроме того, я окончила геологическую школу при геологическом факультете МГУ (она существует и сейчас), поэтому сам университет мне был хорошо знаком и понятен. Но мне с детства очень нравилась биология. Когда я окончила школу, мы взяли дачный участок. Моя мама предложила скрестить мои геологические знания со стремлением к биологии и выбрать факультет почвоведения. Я быстро скрестила по-своему и пошла на палеонтологию. Сейчас я знаю, что почвоведение — это безумно интересная наука, а изучение почвенных раковинных амеб на даче под микроскопом я использую вместо телевизора. Но я ни минуты не сожалею, что стала палеонтологом. Я думала идти на биофак, но не могла выбрать, куда конкретно, мне нравилось все: и позвоночные, и беспозвоночные, и растения, и физиология, и антропология… А на палеонтологии я получила все, причем и ископаемое, и современное.

О науке учиться

Чтобы стать ученым, нужно учиться. Желательно всю жизнь. То есть должна быть склонность все время узнавать новое, укладывать это в своей голове и пытаться разобраться, почему так, а не по-другому. Если вы не любите учиться, не любите копаться в информации, то ученым быть не получится.

О прорывах и перьях

В конодонтологии в последние годы прорывов не было, просто идет накопление информации. В палеонтологии в целом нужно отметить бурное развитие палеонтологии позвоночных, много новых находок, которые меняют наши представления о мире прошлого. Например, многие динозавры приобрели перья. Серьезным прорывом последних лет я считаю возможность реконструировать прижизненную окраску ископаемых. Теперь на реконструкциях можно увидеть истинный цвет, а не «находки художника». Это благодаря новой высокоточной технике. 

Об открытиях