Говорят, смех продлевает жизнь. А что может быть смешнее, чем собственные глупости, пороки, мысли и поступки? Наверное, поэтому в последние годы в России так популярен жанр стендап: комики делятся непридуманными, пусть и слегка утрированными историями из жизни, а мы невольно узнаем в них себя и, конечно, хохочем.
Юлия Ахмедова в жанре стендап занимает особое место.
Во-первых, долгое время наша героиня была единственной женщиной-комиком в России, во-вторых, так, как говорила и говорит об отношениях она, кажется, не говорит никто.
В беседе с нашим порталом Юлия говорила о стереотипах, депрессии и отношению общества к ней как к явлению, популярности, хейтерах, возрасте и многом другом.
Woman.ru: Юлия, девушки (а может, и парни) обращаются к вам за советом по поводу отношений?
Юлия Ахмедова: Иногда девушки пишут в директ в Инстаграме (запрещенная в России экстремистская организация) истории из их личной жизни, которые они считают смешными, чтобы я взяла их для своего стендапа. А за советом — нет, не обращаются. Я ведь не психолог.
По-вашему, юмор помогает решить проблемы в паре?
Ю. А.: Думаю, да, если это не очень серьезная проблема. Даже в шоу мы не берем какие-то глобальные конфликты, которые юмором уж точно не решить. А так, поднять настроение, перевести напряженный момент в шутку — почему нет.
Как сильно — или как часто — лично вам самой юмор помогает в жизни?
Ю. А.: Если говорить о моих стендап-выступлениях, то это некая сублимация: ты можешь рассказать о какой-то проблеме, поделиться ею и тебе становится легче. В остальном же, думаю, это клише: мол, юмор помогает в жизни.
Вообще, честно говоря, я знаю очень мало стендап-комиков, которые в жизни были бы веселыми людьми.
У нас, если посудить, даже сам юмор жестковатый: мы рассказываем о своей боли, проблемах. Поэтому лично я весельчаков не знаю. Все больше загруженные, погруженные в себя.
В таком случае можно сказать, что комики — в большинстве своем мрачные люди?
Ю. А.: Не мрачные — обычные. Не стоит думать, что если человек выступает с юмором, значит, он обязательно весь такой душа компании, весельчак и балагур. Даже напрягает, когда говорят: «Ну, ты чего такой? Улыбнись, рассказать что-нибудь смешное». Это странно.
Как часто вас можно застать не в духе?
Ю. А.: По утрам — частенько (улыбается).
Вы сова?
Ю. А.: Да, к тому же у нас ненормированный график, это выматывает. Если я не высплюсь, то становлюсь злой. В целом же сейчас в моей жизни нет каких-то глобальных проблем, потрясений, поэтому я спокойна.
Что помогает вам выбраться из состояния хандры, печали или депрессии?
Ю. А.: Выбраться из депрессии мне помогают врачи. Я этого не скрываю.
Я делюсь в своих монологах, что у меня есть болезни, я склонна к депрессии и пью антидепрессанты, каждую неделю посещаю психолога, психотерапевта.
Я говорю об этом потому, что хочу, чтобы другие люди не стеснялись и не молчали. Кроме того, мне важно донести одну мысль: когда человек говорит вам, что у него депрессия, нужно понимать, что это очень серьезно. Если, конечно, депрессия настоящая, а не прикрытие.
Как понять, что у тебя действительно депрессия?
Ю. А.: Можно пойти к психологу, который оценит твое состояние. Например, я посещала психолога в период, когда моя депрессия сильно прогрессировала. Специалист, пообщавшись со мной и разобравшись в симптоматике, уверенно сказала: «Тебе нужна медикаментозная поддержка, сходи к психиатру».
Так что если вы подозреваете, что у вашего близкого человека депрессия, уговорите его сходить к врачу. Это не шутки. Человеку очень трудно справиться с депрессией самостоятельно.
Тот факт, что вы рассказываете об этом со сцены, лично вам как-то помогает?
Ю. А.: Нет, это больше просветительская функция. Когда мне задают вопрос из серии «Вы не стесняетесь говорить, что ходите к психологу…», для меня это дикость. То есть у людей заложено в головах, что ходить к психологу — это стыд, блажь: «Депрессия? Ой, ну сходи погуляй».
В своих монологах вы поднимаете еще одну очень важную тему — стереотипы общества. Вы чувствуете себя их заложницей?
Ю. А.: Нет, наверное, потому, что я не получаю никакого фидбека. Я крайне редко даю интервью, не читаю комментарии, поэтому никакого давления не испытываю. Я что-то пишу, выступаю, у меня есть свой зритель, который меня понимает. Есть и те, кто не понимает, но, повторюсь, с ними я никак не поддерживаю контакт, и их критика, обоснованная или нет, меня не трогает.
Вы не читаете комментарии — по какой причине?
Ю. А.: Я слишком остро на все реагирую, в то время как стрессы мне крайне не желательны. Когда-то давно я читала все, что обо мне пишут, расстраивалась, плакала, и в один момент психолог посоветовала мне перестать сталкиваться с негативом. Сегодня у меня есть человек, который читает сообщения в директе на предмет интересных предложений или чего-то подобного, а сама я не открывала комментарии много лет.
Поэтому вы ведете весьма закрытый образ жизни — чтобы уберечь себя от негатива?
Ю. А.: Да, все верно. В том же Инстаграме (запрещенная в России экстремистская организация) я публикую в основном рабочие фото и практически никаких личных. У меня был случай, который надолго врезался в память и отбил всякое желание делиться личным. Это было лет пять-шесть назад: мы с подружкой пошли на каток на ВДНХ. Было отличное настроение, мы пили глинтвейн, дурачились, много смеялись. Такой позитив, волшебство в воздухе… Прямо на льду — в пуховиках, на коньках и с красными от мороза щеками — мы решили сфотографироваться. Я выложила снимок в Инстаграм (запрещенная в России экстремистская организация) и через пять минут увидела первый же комментарий: «Ну понятно, почему у тебя мужика нет — с таким-то животом» (напомню, я была в пуховике). Мне стало так обидно… Ты хотел поделиться радостью, хорошим настроением, а тебе ответили грязью.
И тогда я перестала выкладывать личные фотографии, чтобы приятные воспоминания не окрашивались каким-то негативом.
Если бы у вас была возможность, вы бы отказались от популярности?
Ю. А.: Думаю, да, хотя мне повезло — у нас, стендап-комиков, узкий круг зрителей и нет такой суперпопулярности, как у тех же певцов или актеров. Но даже то, что имеется, доставляет мне дискомфорт. Боюсь представить, каково, например, Мадонне, которая не может уехать ни в одну страну мира, где бы ее не знали. Понятия не имею, как с этим справляются.
Интересно получается: с одной стороны вы ведете закрытый образ жизни, а с другой — в своих монологах со сцены порой рассказываете такие интимные подробности о себе…
Ю. А.: В том-то все и дело: в стендапе я рассказываю ровно столько, сколько хочу рассказать, поднимаю только те темы, которые хочу поднять. Мне кажется, этого достаточно — именно поэтому я так не люблю давать интервью.
Как думаете, чем бы вы могли заниматься, если не юмором?
Ю. А.: Мне почему-то кажется, что всем. Я трудоголик, и любая работа — физическая или умственная — мне по плечу. То есть если бы я поставила себе цель освоить ту или иную профессию, то смогла бы это сделать — с моим-то синдромом отличницы. В детстве, кстати, я мечтала стать писателем, написать книгу. Сегодня, конечно, такой идеи у меня уже нет. Мне нравится моя профессия.
Woman.ru: Вы можете назвать ее делом вашей жизни?
Ю. А.: Никогда об этом не задумывалась. Это однозначно сложная работа — без выходных и перерывов. Такая ежедневная схватка с самим собой, с обстоятельствами. Ты ставишь себе цели и идешь к ним. Да, наверное, это дело жизни, учитывая, сколько времени я трачу на него. Большая часть моей жизни проходит в работе, и я не представляю себя ни на каком другом поприще.