Мы познакомились с Антоном 6 августа 2011 года в компании общих друзей на озере Круглом. Мы весь вечер не общались — даже парой фраз не обменялись в общей беседе. Вечером, когда я уже собралась уезжать домой, Антон вдруг начал рассказывать анекдоты, чем, естественно, обратил на себя внимание. Интересно, что на момент знакомства я понятия не имела, кто он, хотя, как и миллионы людей в нашей стране, всегда смотрела Олимпийские игры.
В общем, мы обменялись телефонами, и я уехала домой. Антон сразу начал проявлять знаки внимания, звонить. Потом и вовсе стал приезжать.
Я жила в Электростали, а он как раз на Круглом — там у спортсменов тренировочная база. Расстояние между нами около 100 километров, чтобы меня увидеть, Антону приходилось тратить 2-3 часа в одну сторону. Практически каждый день после вечерней тренировки он садился в машину (у него тогда был водитель), приезжал, мы 40 минут общались, после чего он уезжал обратно. Затем наши встречи стали затягиваться: однажды мы проболтали до утра! Бедный водитель каждый раз сидел в машине, ждал его.
Так продолжалось два месяца, пока Антон не сказал: «Вер, мне жалко водителя, себя. Я не могу тренироваться. Может быть, начнем жить вместе?». Я понимала, что спортсмену нужно готовиться к серьезным чемпионатам, да и чувства уже были достаточно сильные. Не имело смысла чего-то ждать, тянуть время. Ощущение абсолютной уверенности друг в друге появилось сразу же, поэтому на предложение Антона съехаться я ответила согласием, не раздумывая. Мне было важно, чтобы наша любовь не мешала его профессиональному развитию.
Досадное падение
Мы начали жить вместе. С первых дней Антон говорил, что сделает меня своей женой. Я, конечно, относилась к его словам не очень серьезно. Для меня это было удивительно, ведь Антон был достаточно популярен среди девушек, на него заглядывались. Я тоже, конечно, не чувствовала себя какой-то невостребованной или неуверенной — с самооценкой у меня все в порядке. Но как-то в голове не укладывалось, что известный спортсмен с олимпийскими медалями вот так решил жениться (напомним: в 2008 году Голоцуцков завоевал две бронзы на Олимпиаде в Пекине, — прим. Woman.ru).
Не верила, не верила, а Антон и в любви оказался человеком слова. И вот мы уже восемь лет вместе, у нас семья, ребенок (сын Лев, ему три года, — прим. Woman.ru). Но это сейчас.
Тогда же мы просто жили вместе, строили планы на будущее: Антон готовился к своим третьим Олимпийским играм в июле 2012-го, после которых думал завершить спортивную карьеру. Но судьба распорядилась иначе.
Май 2012-го, Чемпионат Европы. Я полетела вместе с Антоном, чтобы поддержать и его, и всю команду. Коронными дисциплинами мужа были вольные упражнения и опорный прыжок — практически все медали, завоеванные им, присуждались за один из этих видов. В других дисциплинах он выступал чуть хуже, но всегда ровно, уверенно, именно поэтому промаха от него не ожидал никто.
Это было командное многоборье, Антон выступал на перекладине. Я сидела на трибуне рядом с гостренером и главным тренером сборной. Видела, как он упал. Это было очень неожиданно: вот он подходит к перекладине, делает несколько оборотов и… срывается. Падение стало шоком не только для команды, тренеров, меня, но и для него самого. На контрольных тренировках на базе он (!) ни разу не падал с перекладины, поэтому был абсолютно уверен в этом снаряде и даже не переживал. А тут такое…Когда ты падаешь с такой высоты во время выполнения сложного элемента, то даже мат становится для тебя достаточно жесткой поверхностью. Тогда Антон получил травму спины, но не сразу это осознал.
После командного этапа были личные финалы: муж выступал в коронном опорном прыжке. Тогда он подошел ко мне и сказал: «Смотри, я сейчас выиграю». Обычно я никогда за него не волновалась, но тогда меня впервые охватила непонятная тревога. Я чувствовала: ему не удастся выступить хорошо. В итоге первый прыжок Антон выполнил идеально, а во время второго просто упал назад.
Вы не представляете, насколько это ему несвойственно! Тем более это Европа: для профессионала его уровня ЧЕ — это проходное соревнование. Антон никак не ожидал провала, он ехал побеждать, был на пике спортивной формы. Сегодня я все чаще думаю о том, что это был злой рок.
Не чувствуя ног
По возвращении в Россию, недели через две-три, состоялся медосмотр, который проходят все члены сборной, чтобы подтвердить, что они здоровы, после чего в Министерство спорта отправляется заявка на участие в Олимпийских играх. На медосмотр мы поехали вместе, он прошел все процедуры, получил допуск, домой мы возвращались втроем — с нами поехал товарищ Антона Костя Плужников.
Мы сели обедать, за столом Костя смешно пошутил, мы засмеялись, и вдруг Антон резко поменялся в лице, его повело в сторону, вилка выпала из руки, он упал.
Мы срочно организовали его госпитализацию в ЦИТО имени Приорова, в отделение спортивной травмы. Приехали, и врач, ее звали Галина Максимовна, не могла поверить своим глазам: Антон с трудом стоял, опираясь на костыли. Она требовала: «Брось костыли». Он объяснял, что не может этого сделать, врач настаивала. Антон их бросил и тут же упал на рядом стоящий стул. Оказалось, в мае при падении с перекладины у него сместились позвонки, обнажив нервы, а вскоре произошел неизбежный спазм. В данном случае его спровоцировал резкий смех.
Впервые спина дала о себе знать сразу после нашего возвращения с Чемпионата Европы. У гимнастов есть упражнение: ты садишься на пол, кладешь руки под ягодицы и делаешь вращения корпусом, таким образом разминая кисти. Так вот Антон рассказывал, что при таком безобидном упражнении ему очень сильно стреляет в спину. Я, конечно, советовала ему обратиться к врачу, но он отнекивался: мол, Олимпиада на носу. У них, спортсменов, всегда так: они привыкли терпеть боль, потому что если с каждым «больно» бегать к доктору, то на тренировки просто не останется времени.
Однако на этот раз боль не только не прекратилась, но и обернулась таким исходом. Антона, конечно, госпитализировали, назначили массу анализов. Стали собираться врачи, чтобы понять, чувствует он ноги или нет. В напряжении были все, и в первую очередь сам Антон. Тогда он мне сказал: «Вера, давай договоримся: если я не буду ходить, то и ты со мной не будешь. Не хочу портить тебе жизнь: ты молодая девушка и должна идти вперед». Но я его не слушала: несмотря на то, что мы были вместе всего восемь месяцев, чувства уже были сильными, мы ощущали себя семейной парой. И как я могла его бросить в такой ситуации?
Но, конечно, было страшно — не за себя, а за него. Все, кто знает Антона, подтвердят мои слова, что это очень активный, темпераментный человек, который по-настоящему любит жизнь.
Я просто не могла представить его на инвалидной коляске и переживала, что он не сможет принять это внутри себя и сломается. О себе я даже не думала, не пыталась представить, что будет, если мой мужчина станет передвигаться в инвалидном кресле. Все, что крутилось в моей голове: «Я должна быть рядом и как-то ему помочь».
Сомневалась ли я хоть мгновение? Нет. Думала ли о том, чтобы бросить и уйти? Исключено. А вот планировала ли, что мы будем делать, если ноги откажут? Безусловно, да. Когда вопрос о том, будет ли Антон ходить, еще висел в воздухе, я четко для себя обозначила, что мы не сдадимся: даже если он окажется в инвалидном кресле, мы сделаем все, чтобы из него выбраться. Принять положение как данность и в мыслях не было. Всем хочется жить полноценной жизнью, поэтому так просто сдаваться я не собиралась. Как бы ни развились события, я все равно была бы рядом.
Показательно было то, что за время, пока Антон лежал в больнице, к нему пришел только один человек — Глеб Гальперин, призер Олимпийских игр по прыжкам в воду. Конечно, я все понимаю: когда ты в топе, востребован, популярен и обеспечен, с тобой очень здорово дружить, но когда ты оказываешься в трудной ситуации, не каждый отважится протянуть тебе руку. Все думают о себе. И вот я представила, что было бы, если рядом не оказалось бы меня. Не было бы никого. А в такие моменты человеку как никогда нужна моральная поддержка, чтобы найти в себе силы бороться.
В больнице муж пролежал две недели.
Когда его только госпитализировали, врач мне сказала: «Вера, вам необходимо остаться, потому что Антону нужен уход — и так, как ухаживает близкий человек, никто не будет ухаживать». Мама Антона живет в Томске, я единственная, кто был тогда рядом. Мне разрешили поселиться с ним в одной палате, на соседней кровати. Я стала для него и моральной поддержкой, и физической. Представьте, каково это — всю жизнь жить полноценной жизнью и в один миг оказаться обездвиженным. Конечно, Антону с большим трудом давались многие вещи, он никак не мог приспособиться, поэтому я во всем ему помогала. Помыть, покормить, одеть, помочь добраться до туалета, умыться, почистить зубы, позвать медсестру — старалась помогать во всех бытовых моментах, связанных с жизнедеятельностью.
Через какое-то время в палату к Антону подселили хоккеиста с мениском, и мне пришлось выехать. С тех пор ночевать я ездила домой, затем снова приезжала к нему утром.
Уход за любимым мужчиной занимал все мое время. Естественно, мне пришлось оставить все свои интересы: я уволилась с работы и полностью посвятила себя Антону.
Свой поступок жертвой не считаю: я поступила так, потому что просто не могла поступить иначе. Когда все это произошло, я понятия не имела, как будет развиваться моя жизнь дальше, но знала, что моему мужчине нужна помощь. Я тогда работала в арбитражном суде, куда устроилась сразу после окончания юрфака, имела чин, в будущем планировала стать судьей… Планам суждено было поменяться, однако о принятом решении я не жалела ни тогда, ни тем более сегодня.
Несмотря на происходящее, Антон продолжал оставаться для меня мужчиной. И никак иначе. Он был все тем же моим любимым человеком, который просто оказался в трудном положении, и его нужно было поддержать. Уверена: для меня он сделал бы то же самое. Ситуация была серьезная, но мы старались не воспринимать ее так: вместе смотрели фильмы, разговаривали о будущем, шутили.
Олимпийские игры-2012
К счастью, вскоре подтвердилось, что Антон полноценно чувствует ноги, а значит, будет ходить. Увы, боли никуда не делись: по-прежнему было невозможно стоять, передвигаться, поэтому я везде его держала, выполняла роль опоры. Боли ушли, только когда начали ставить блокады — это вещество, призванное возвращать позвонки на места. После введения препарата лежать нельзя, нужно находиться в вертикальном положении, постоянно ходить. И вот мы ходили. Туда-сюда. Часами.
Положительные прогнозы врачей вселили в Антона уверенность, и он был полон решимости ехать на свою третью Олимпиаду.
Он созвонился с главным тренером и задал вопрос, рассматривает ли руководство его кандидатуру на участие в Играх. На что получил ответ: «Восстанавливайся, мы без тебя не поедем». Окрыленный Антон так и сказал врачу: «Галина Максимовна, делайте что хотите, но времени у меня нет, мне надо тренироваться, впереди Олимпийские игры». Ему назначили интенсивный курс терапии, после которого он встал, затем начал ходить, а после с нуля учился выполнять все элементы гимнастики, чувствовать свое тело. Это был июнь: мы вернулись на Круглое, и пока все были на Кубке России, Антон тестировал акробатику.
Также рекомендацией тренерского состава были регулярные кардионагрузки, а мой муж их просто ненавидит. И чтобы проконтролировать, что он не пренебрегает заветами специалистов, я ходила с ним. Мы просыпались в шесть утра, съедали по две ложки овсянки с корицей, брали финские палки и шли в лес, после чего наступал полноценный завтрак.
Может быть, после всего того, с чем мы столкнулись, некоторым покажется странным тот факт, что я поддерживала Антона в стремлении попасть на Олимпиаду. Однако иначе просто и быть не могло: я не имела права запрещать ему этого. Как я могу лишить человека шанса, к которому он шел столько лет?
Даже если бы я хотела его переубедить, то не смогла бы, потому что в гимнастике вся его жизнь. Это его труд, его боль, он отдал этому виду спорта очень много сил и здоровья, поэтому решение было исключительно за ним.
Конечно, Антон осознавал все риски, понимал, что в случае новой травмы последствия могут быть самыми разными, потому что он не долечился. Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что его ждала команда: Антон был капитаном сборной на протяжении 10 лет и единственным опытным спортсменом.
После того, как гимнасты вернулись с Кубка России, у Антона должна была состояться беседа с руководством, где предстояло решить его дальнейшую судьбу. Он уже ехал на эту встречу, и в дороге ему позвонил журналист. Он спросил, как чувствует себя Антон после новости о том, что он не едет на Олимпийские игры в Лондон. Можете себе представить его шок?
Это был удар в спину. Мужа сильно ранил тот факт, что решение он услышал от посторонних людей, а не от тех, кто дал ему надежду.
Он до последнего выжимал из себя максимум, тренировался сквозь страх и боль, чтобы поехать на Олимпиаду, поддержать команду, состоящую преимущественно из молодых ребят. Это непорядочно. Для Антона эти слова звучали как приговор. В один миг все обрушилось.
Он жил этими Играми, а после планировал спокойно закончить спорт, но ему не дали этого сделать. А я уверена, что Антон взял бы медаль — с его-то характером, упертостью. Вспомнить хотя бы Олимпиаду в Пекине, на которую наша сборная попала только благодаря ему (тогда, в 2007 году, на Чемпионате мира решался вопрос участия российской команды в Играх, для этого ей нужно было набрать 12 баллов. Антон Голоцуцков выступал (!) со сломанной ногой и набрал 12,350. Боль была такой сильной, что после выступления гимнаст потерял сознание, — прим. Woman.ru).
Этот отказ его сломал. Не травма и даже не вероятность всю жизнь провести в инвалидном кресле. Они отобрали его мечту. В один миг у Антона под ногами образовалась пропасть. Я-то знала, что буду делать дальше: у меня было образование, опыт работы и знания, которые я могла применить. Он же не умел ничего больше, кроме как показывать свое мастерство в гимнастическом зале на международной арене.
Мы не знали, что делать, но поняли для себя одно: нам нужно уехать, развеяться. Мы полетели в Турцию, где Антон сделал мне предложение руки и сердца. Изначально мы планировали бракосочетание через год после Олимпиады, потому что я всегда мечтала о свадьбе летом. Но тогда Антон сказал, что не хочет ждать еще год, а подать заявление и подготовить свадьбу нынешним летом мы уже не успевали. Тогда он убедил меня в том, что нет разницы, в какой месяц жениться. Единственное: я отвоевала свой желтый букет орхидей (улыбается).
24 ноября 2012-го, Лобненский ЗАГС, первый день, как пошел снег. Свадьба прошла шикарно, были все, кого мы хотели видеть. Даже тренер мужа, Леонид Юрьевич Абрамов, смог приехать. Он для Антона как отец (родного папу гимнаст потерял в шесть лет, — прим. Woman.ru), у них очень близкие отношения. В юношестве Антон не раз пытался бросить спорт, но тренер каждый раз его возвращал. В тот день Леонид Юрьевич сказал слова, которые мы запомнили навсегда: «Ты не взял золото на своей третьей Олимпиаде, но ты приобрел его на всю жизнь. Вера — твоя золотая медаль». Это был один из самых запоминающихся дней.
Я за ним упаду в пропасть
До свадьбы мы прошли еще немало трудностей. Как я и говорила, Антон был не готов к окончанию спорта — ни морально, ни финансово. Руководство лишило его зарплаты в один миг, а ведь у мужа на тот момент были серьезные финансовые обязательства. Его заставили выживать в среде, к которой он не был адаптирован. И я говорю не про безденежье — это для него не в новинку. Антон жил в бедности с 6 лет, пока к 18 годам не начал более менее зарабатывать.
Он жил с мамой и, грубо говоря, делил с ней один коржик на двоих. Его отец умер рано: он был ликвидатором аварии на АЭС в Чернобыле. Тогда всем добровольцам пообещали квартиру, а так как их семья жила на съемной, папа Антона поехал. Вернувшись, он вскоре умер. Ему было 30 лет. Обещанной квартиры семья не получила. Тогда матери Антона сказали: «Нет человека, нет и жилплощади». Им пришлось выживать, перебираться из квартиры в квартиру.
Одним словом, мой муж не из норковых пеленок, и тогда его убивало не отсутствие денег, а безвыходность положения.
Долгие разговоры, бесконечные звонки ни к чему не привели. Вопрос с финансами по-прежнему оставался открытым, и после обсуждения мы пришли к выводу, что нужно обратиться к министру спорта — Виталию Леоновичу Мутко. С ним у мужа сложились хорошие отношения еще со времен Олимпийских игр в Пекине. Тогда за обедом Виталий Леонович сообщил, что на следующий день улетает, а Антон как раз вышел в финал, поэтому попросил министра не уезжать, ведь он собирается взять медаль. Мутко не очень-то поверил, ведь та Олимпиада оказалась для российских гимнастов провальной — призовые места не заняли ни женская, ни мужская сборные. Тем не менее он остался, а Антон выиграл бронзу. На следующий день ситуация повторилась, и муж снова занял третью ступень пьедестала.
Министр отметил для себя Антона Голоцуцкова как человека слова. И вот в 2012-м муж записался к Виталию Леоновичу на прием, изложил ситуацию. Министр тогда сказал: «Если ты решишь поехать на Олимпиаду, то ты поедешь». Но Антон отказался. Было уже поздно: к тому времени он перестал усиленно тренироваться, был подавлен, а соответственно — уже не так уверен в своих силах. В том же разговоре муж озвучил, что есть проблема с деньгами, и министр откликнулся. Мутко помогал Антону закрывать финансовые обязательства, а жили мы на то, что я зарабатывала.
Спустя месяц после отстранения от участия в Олимпийских играх и встречи с Мутко Антон решил вернуться в родной Томск, попробовать найти себя там. Естественно, я поехала с ним.
Вся моя семья рыдала. Папа говорил: «Я тебя привез в Москву из поселка в Архангельской области не для того, чтобы ты в Томск уехала жить». Но я почему-то была уверена, что все будет хорошо и мы обязательно вернемся в столицу. Я просто чувствовала, что должна дать Антону шанс пережить эту ситуацию, сформироваться психологически, встать на ноги. Ему нужно было через это пройти, а я должна была быть рядом — не отговаривать, не давать советов.
Естественно, Антон как настоящий мужчина и кормилец очень переживал из-за того, что у него нет постоянного заработка. Вот тут я уже подключилась и не дала ему пойти на любую работу, лишь бы платили деньги, потому что знала, как ему важно сохранить лицо, не утратить чувство собственного достоинства.
И тогда я сказала: «Ищи себя, а я пока буду работать для нас двоих».
Мой муж очень коммерчески ориентирован, и, конечно, он стал думать в сторону бизнеса. Антон всегда мечтал открыть свою школу по спортивной гимнастике, но когда вся эта ситуация произошла, он почему-то стал рассматривать другой вариант бизнеса в Томске — связанный с лесом. Но вскоре понял, что это не его, и мы вернулись в столицу.
Муж начал тренировать детей в одной из коммерческих школ Москвы, и мы начали приходить к выводу, что в столице нет такого учреждения, где спортивная гимнастика преподавалась бы на должном уровне — с современным оснащением зала, актуальной программой, принципиально другим менеджментом. Нам хотелось создать школу по формату Америки. И так, маленькими шажками, мы приблизились к своей мечте: при помощи спонсоров открыли свою школу (16 сентября супруги распахнули двери уже второй школы имени Антона Голоцуцкова, — прим. Woman.ru). Сегодня мы предлагаем новейшее сертифицированное оборудование, профессиональных тренеров, которые не только прекрасные специалисты, но и люди, искренне любящие детей. Сейчас у нас формируется авторская программа тренировок, которую мы совсем скоро запатентуем и введем обучение специалистов.
Также у нас есть дело для души, которым мы очень гордимся. Однажды мы подумали, как здорово, что у малышей есть родители, которые заботятся об их физическом здоровье, приводят к нам на занятия. Но ведь есть дети, за которыми нет родителей. И что же делать? Привести спорт к детям! Так появился наш благотворительный проект «Здоровье детям через спорт»: мы оснащаем физкультурные залы детских домов оборудованием, от фонда даем своего специалиста, который три раза в неделю приезжает к ребятам, проводит занятия по гимнастике. И это очень крутая история: у многих детей с ограниченными возможностями здоровья наметился прогресс в развитии.
Большая радость видеть ребенка счастливым, разбавляя его жизнь по режиму вот такими веселыми занятиями.
К слову, наш сын тоже занимается гимнастикой, потому что этот вид спорта прекрасно формирует у ребенка мышечный корсет. Кроме того, наш Лева просто создан для гимнастики, он обожает все, что с ней связано, ему легко даются различные упражнения. Пойдет ли он дальше в профессиональный спорт, решать только ему. У меня в планах параллельно отдать сына в хоккей, а захочет ли он связать с одним из этих видов спорта свою жизнь, посмотрим.
Несмотря на весь тернистый путь, ни один спортсмен из тех, кого я встречала, не пожалел, что пошел по пути профессионального спорта. Это очень интересная и уникальная жизнь, это мир возможностей, впечатлений, эмоций и адреналина. А уж если удается достичь олимпийских вершин, что дано далеко не каждому, то это исполнение заветной мечты. Я всегда с упоением слушаю одни и те же истории Антона о его жизни в спорте. Это невероятно интересно!
Сегодня, оглядываясь назад, мы понимаем, что та травма, отстранение от Олимпиады и другие проблемы были лишь трамплином к тому, что мы имеем сегодня. Я не заметила, как прошли эти восемь лет: наша жизнь была настолько насыщена событиями, что годы пролетели как один миг. Я уверена: это испытание было дано нам судьбой. Я не была рядом с Антоном, когда он завоевывал олимпийские медали, но я появилась тогда, когда начались сложности. Мы прошли этот путь рука об руку: безоговорочно верили друг в друга, нам хватило силы духа, мужества, любви и уважения, чтобы не сломаться, не бросить все и не остаться на том уровне, который был. Я очень горжусь тем путем, который мы прошли. Скоро у нас будет юбилей — 10 лет совместной жизни, и мы планируем венчаться. Сегодня мы оба точно знаем: что бы ни случилось, никогда нельзя сдаваться.